Гроза Византии

Поклонившись дружине, ярлы поспешили уйти из гридницы.

7. ВСЕСЛАВ

Тотчас же по уходе Аскольда и Дира гридница быстро начала пустеть.

Первыми поспешили уйти византийские "гости". Все, что они здесь слышали, было для них так неожиданно и ужасно, так поразило их, что они оробели и за себя, и за свою родину.

За ними удалилась часть норманнской дружины и киевляне.

В гриднице остались только Руар, Ингелот, Ингвар, Зигфрид и славянин Всеслав.

Все они в княжьих покоях были своими людьми, а потому и не особенно спешили уходить.

- Честь тебе великая, скальд, если ты разбудил уснувшие сердца наших ярлов, - говорил Руар, пожимая руки Зигфриду.

- Мною руководил светлый Бальдур - ему честь и хвала! - с улыбкой отвечал тот.

- Но все-таки Бальдур говорил твоими устами...

- Долгом скальда было сделать то, что сделано мною. Но не будем говорить об этом!.. Итак, ваше желание исполнено, витязи?..

- И мое также! - вдруг вмешался Всеслав.

- И твое, славянин? - с удивлением воскликнул Зигфрид.

- И мое!

- Но это непохоже на ваши кроткие нравы...

- Может быть, но не забывайте, что я - славянин только по рождению... Лучшие годы моей жизни я провел между вами в вашей стране, там я оставил все славянское и вернулся на родину истым варягом.

- Это мы знаем, ты всегда был храбрецом даже между нами...

- Благодарю. Византию же я ненавижу, ненавижу всеми силами своей души и, если только боги будут ко мне милостивы, в крови ее детей я утолю свою ненависть... О, скорей бы поход! Как потешился бы я тогда!

- Ты - Всеслав? Ты ненавидишь Византию? За что? - раздался позади их грустный голос.

Все разговаривавшие быстро обернулись на него.

Позади их стоял незаметно вошедший Дир.

- Скажи же, Всеслав, за что ты ненавидишь Византию? - повторил он свой вопрос.

- За что? Ты хочешь знать, князь? Так вот за что: она отняла у меня отца, мать, жену, дочь, сестру...

- Как так? Когда? - поспешил спросить любопытный Ингелот.

В ответ на это Всеслав рассказал грустную историю своей жизни. Со слезами на глазах поведал он про отца своего Улеба, про мать, рассказал о том, как их разлучили и увезли в Византию...

- Кто знает! - закончил он, - может быть, они еще живы, а если живы, то там более я жажду пойти в Византию и отыскать их...

- Но Византия велика...

- Все равно, я найду их, хотя бы мне пришлось пройти ее с края до края... О, князь, - вдруг переменил Всеслав тон голоса, - умоляю тебя, уговори Аскольда повести нас... Клянусь Перуном, я соберу видимо-невидимо славян, и они все пойдут за вами...

Дир молчал. Он не знал, что отвечать своему любимцу.

- Что же ты молчишь, князь? - возвысил тот голос. - Или тебя не трогают горе и печаль твоих соратников?

- Оставь, Всеслав, - промолвил Дир, - ведь ты знаешь, мы оба любим тебя.

- Что мне в вашей любви! Помните, я - сын славного до сих пор среди приднепровских родов старейшины Улеба; я сам пойду на Византию, если вы будете сидеть сложа руки... Ведь не для этого не только норманны, но и мы - славяне - избрали вас своими князьями... Эх, если бы был между нами Рюрик!..

Дир нахмурился.

- Тогда что же было бы? - промолвил он.

- Быстрым соколом полетел бы он по берегу, кликнул бы клич, и поняли бы все, что не баба заспанная, а князь у них!..

- Молчи, несчастный! - крикнул ярл, хватаясь за меч.

- Зачем молчать? Я говорю, что следует! А ты напрасно за меч хватаешься... Прялки он у тебя в руках не стоит.

- Где твой сын? - переменил тон Дир.

- Сын? Уж не заложником ли ты хочешь его взять? Так мой сын парит теперь, что орел по поднебесью... А где он, спроси у него...

- Слушайте, - раздался могучий голос Аскольда. - Вы все здесь говорите о походе на Византию, но что нам принесет этот поход?

- Потешимся!

- Только? А сколько из нас не вернется... Ведь не шутки с нами будут шутить!

- Валгалла ждет храбрых.

- Это так, но что мы выиграем, зачем нам Византия?

- Олег бы не так рассуждал, - послышался густой голос Руара.

- То Олег. Нам доверился весь этот край, мы должны оберегать его, а не гнаться за неизвестным.

- Но ты - конунг наш...

- Хорошо, что же из этого?

- Ты должен вести нас к славе...

- Вы хотите Византии?

- Да!

- Будь по-вашему...

Едва он вымолвил эти слова, как все кинулись целовать его, и стены княжеских покоев до утра тряслись от громких криков:

- На Византию, на Византию!

8. БОЖЬЯ КАРА

Неудавшееся ристалище еще долго вызывало волнения в Константинополе. Михаил должен был раздать из своих хранилищ большие запасы масла и хлеба, чтобы несколько успокоить волновавшуюся чернь. Голубые упрямились, они требовали, чтобы император исполнил свое обещание и возвратил им их вождя Анастаса, но как он мог это сделать, когда и Анастас, и Зоя скрылись неизвестно куда. Только Василий Македонянин, которого голубые знали как искреннего друга Анастаса, да быстрая казнь Никифора успокоили их, и они дали обещание выступить на первом же ристалище под предводительством нового вождя.