Гроза Византии

— Бог христиан и вы — боги моей родины, — полным восторга и слез голоса заговорил он, — за что посылаете вы мне такое неслыханное счастье? Или для того, чтобы скрасить скрывающееся за ним новое горе?… Изок — сын Всеслава, того Всеслава, которого я давно считал мертвым… Всеслав жив… О, Боже, Боже!… Ирина, что ты молчишь? Ведь, это — твой брат! И как же я сразу не узнал тебя… Ведь ты так похож на твоего отца… Приди же, обними меня!…

Старик переживал чуть ли не первые счастливые минуты с той поры, как потерял все самое дорогое для человека на свете: родину, свободу, жену, детей…

Радость его не знала пределов. Ирина и Изок тоже сияли восторгом. Спать уже никто не ложился, до сна ли было счастливцам в эту ночь?

Изок рассказал деду, что его сын, Всеслав, так полюбившийся варяжскому вождю, был взят этим последним к себе. Сперва он был у него рабом, но потом варяг увез его в свою родную страну, где он был освобожден и стал свободным воином. Вместе с норманнскими викингами бывал Всеслав в их походах, приобрел славу и честь и стал известен даже самому Рюрику, приемному сыну короля Белы. Вместе с ним он ходил войною на Ильмень, а затем, когда приильменцы призвали Рюрика княжить и владеть ими, он пошел в родную землю вместе с варяжскими дружинами. Потом, когда Аскольд и Дир ушли на Днепр, он ушел с ними и теперь живет на родной стороне и в большом почете у норманнских витязей. Еще до прихода на Ильмень, он женился на норманнке, и Изок родился там, в суровой Скандинавии. За отцом он пошел на его дальнюю сторону, полюбил приволье Днепра, но злая, как он думал, судьба привела его сюда, в Византию…

Юноша воодушевлялся, когда говорил о Днепре…

Видно было, что в его жилах текла славянская кровь. Норманн по матери, он все-таки был славянин по отцу. Славянское простодушие сливалось в нем с скандинавской суровостью.

Он был силен, храбр, любил отца, князей, свой Днепр, свою вторую родину, и вот теперь он, встретив этих людей, к которым его, очевидно, привела судьба, был просто сам не свой и не знал, что и подумать о таком странном стечении обстоятельств.

Он остановился на минуту.

— О, говори, говори! — восклицал старик. — Я так давно не слышал родного наречия, что твои слова мне кажутся музыкой.

И Изок снова говорил, не утомляясь и не уставая.

19. ГОРЕ

Поднявшееся снова на небо солнце застало всех троих бодрствующими.

Изок и Ирина говорили без умолку, их дед молчал, и только радостная улыбка свидетельствовала о том великом счастье, которое он переживал в эти мгновения.

— Мы должны бежать все трое на родимый наш Днепр, — говорил восторженно Изок.

— Да, да! Мы бежим отсюда, — вторила Ирина, — там ждет нас отец… Но как это сделать?

— Найдем возможность… Улеб, отчего ты не вернулся на родину? Ведь, ты пользуешься свободой…

— Ты спрашиваешь меня об этом, дитя? Я готов тебе сказать это. Когда я жил здесь первое время, я был рабом. Цепи тяготили мое тело, а потом, когда меня освободили от них, я уже чувствовал себя настолько дряхлым и слабым, что побег мне и одному был не по силам…

— Ты был не один?

— Здесь умерла мать твоего отца… Кроме же нее, у меня была на руках, вот она, Ирина. Не мог же я бросить их и бежать один!… Да и как бежать, с кем? Варяги же, какие бывают здесь, меня не взяли, а пробраться одному — разве это было мыслимо?…

— И ты остался?…

— Да, ради жены и внучки.

— И изменил своим богам?…

— Не я им изменил, а они мне изменили. Бог же христиан помогал мне во многом. Я бывал в его храмах, и мое сердце было им тронуто. Я решил жить и умереть здесь, а потому и крестился. Она — тоже христианка.

— Но теперь, когда мы вернемся на родину, на наш Днепр, ты оставишь Бога христиан?

Старик печально, в знак отрицания, покачал своей седой головой.

— Нет! — произнес он.

— Но ты должен!

— Пусть! Но что мы будем говорить об этом!…

— Это правда! Скажи мне лучше, как вам жилось здесь?

— Не скажу, что плохо… Я даже думаю, что там во дворце мне кто-то покровительствует… Куропалат всегда добр ко мне, отдает мне почти все остатки с кухни императора, дарит мне одежду, потом живем мы здесь — нас никто не трогает. Мало этого, никто даже не заходит сюда. Мне покойно, и в этой тишине я даже не боюсь за мою Ирину.

— Но кто этот покровитель?

— Не знаю!…

День уже совсем начался, когда счастливцы почувствовали усталость и новый призыв ко сну. Разговоры прекратились.

Старый славянин заметил это.

— Усни, Изок, и ты Ирина! — сказал он.

— А ты?

— Я не могу…

— Тогда и мы не будем спать.

— Нет, нет!… Вам, особенно тебе, Изок, необходим отдых. Ирина, ты останешься здесь, а я укажу ему место, где он будет в полной безопасности. Сказав так, Лука увел юношу.

— Его никто не найдет, если даже придут сюда, — сказал он Ирине, возвратившись в хижину.

— О, Лука, скажи мне, мы уйдем отсюда? — спрашивала девушка.

— Что и сказать тебе — не знаю… Кто знает волю судьбы?

— Но мы должны уйти!

— Пусть вернется на Днепр Изок, он там найдет способ выручить нас, особенно если этого захочет Всеслав.

— Мой отец! Как сладко мне это слово!…