Гроздь винограда

Просто пришёл в первом часу ночи и протянул тетрадь.

— Иногда пишу, — голос парня вывел из оцепенения, заставляя поднять на него взгляд. — Кстати, оцени почерк. Я даже старался.

Он старался.

Алиса искренне недоумевала, куда подевался Принс, и кто сейчас перед ней стоял. Пришелец? Да, такой же красивый и чертовски привлекательный, но до дрожи в коленках безобидный. Настолько безобидный, что даже страшно и неловко.

Захотелось быстрее закрыть дверь и скрыться от «незнакомца», но он не уходил. Стоял в дверном проёме, как если бы напрашивался на приглашение.

Должна ли Алиса пригласить внутрь? Она сомневалась.

— Как ты?

Вопрос парня окончательно выбил почву из-под ног, отчего Алиса вынуждено облокотилась о дверной косяк. Предательское волнение спутало мысли, не давая возможности адекватно отреагировать на странности «незнакомца».

Чёрт возьми, она действительно боялась его и его чуждого «как ты?».

Алиса не выдержала и глупо захихикала:

— Это что, забота?

Светло-зелёные глаза сощурились, и в незнакомце промелькнули знакомые черты. Наконец-то!

— Любопытство.

— Нормально, — отчеканила и схватилась за дверную ручку, понимая, что именно сейчас подходящий момент для «побега». — Спасибо за конспект. Верну в течение часа.

Попыталась осуществить задуманное, но Принс, предугадав её действия, выставил вперёд ногу и ботинком заблокировал дверь.

Алиса испуганно ойкнула и в замешательстве уставилась на парня.

— Я хотел обсудить…кое-что.

«Нет! Нет! Нет!»

Меньше всего девушке хотелось обсуждать многозначительное «кое-что». Одно упоминание, а низ живота болезненно скрутило. Неприятная боль заставила нахмуриться и взять себя в руки.

— Думаю, нам нечего обсуждать. Как я поняла, ты жалеешь о случившемся, а я… Со мной всё нормально.

Принс едва уловимо качнул головой:

— Я не жалею.

Девушка замерла и медленно выдохнула, не зная, как реагировать на очередную странность Принса. Сегодня полнолуние, или он тренировал свой своеобразный юмор?

— В тот день ты сказал…

— Мы действительно обсуждаем это в коридоре? — перебил Эдвард. — Могу войти?

Алиса чуть было не схватилась за сердце:

— Тебе когда-нибудь требовалось разрешение?

Закатил глаза и вошёл в комнату, характерно поморщившись от зажжённых свечей. Будь его воля, он бы снёс к чёрту тумбочку, наставленную свечками и маслами, однако мог только гримасничать.

Плотно закрыл дверь и развернулся к девушке, которая с нескрываемой опаской разглядывала его, точно пришельца.

— Я не жалею о случившимся, — повторил Эдвард, не заботясь о хрупком девичьем сердце. — Но ты… Сомневаюсь, что ты в восторге от подсобки и моего поведения.

Отвёл взгляд и тяжело вздохнул:

— В общем, мне жаль.

Заметив на глубине голубых глаз промелькнувшую грусть, поспешно спохватился:

— Нет, я не жалею о сексе в целом, я жалею о подсобке и… Чёрт! — в раздражении взъерошил волосы на затылке, отчего на голове образовался непоправимый беспорядок. — Когда дело касается извинений, я очень плох.

Алиса неуверенно кивнула, как если бы поддерживала парня. Но никак не могла справиться с ошарашенным взглядом, которым следила за каждым действием гостя. Он выглядел… смущённым и растерянным, тем самым подтверждая собственные слова.

— Короче говоря, надеюсь, ты себя хорошо чувствуешь.

Боль кольнула живот, и неприятное жжение заставило переминаться с ноги на ногу. Настолько хорошо себя чувствовала, что надумывала посетить врача.

— Ты у всех, с кем спишь, интересуешься самочувствием?

В глазах напротив заострился лёд.

Эдвард отступил ближе к двери:

— Как раз после тебя собирался заглянуть ещё в несколько комнат.

Теперь она узнавала Принса. Теперь ей не так страшно и неловко. Теперь ей просто больно.

— К Рэйчел, например? Кстати, она очень гостеприимная: к ней много, кто захаживает, — ядовито проговорила Алиса и застыла, точно вкопанная, с нескрываемой тревогой накрывая живот рукой. — Господи, надеюсь, мне не надо беспокоиться об инфекциях и прочей грязи?

Градус в комнате перевалил за минус, и не спасало ни отопление, ни зажжённые свечи. Холодная улыбка Принса стала апогеем заморозков, а ледяной голос покрыл стены и пол комнаты коркой льда.

— Я здоров.

Резко развернулся и открыл дверь, но, прежде чем покинуть комнату, произнёс:

— Ещё раз извини.

Стоило двери захлопнуться, и Алиса без чувств приземлилась на кровать. Всё равно на перевернувшийся ноутбук и помятые листы учебника. Единственное, что волновало в этот момент — лихорадочное сердцебиение и оглушительный звон в ушах.

Казалось, не только комната, но и весь мир покрылся инеем от холодного голоса, который буквально окунул в прорубь и закупорил единственный выход на поверхность.

Алиса прижала ладони к раскрасневшимся щекам и вздрогнула от того, насколько у неё ледяная кожа на руках. Щёки, напротив, горели огнём и могли расплавить любой предмет в радиусе ста метров.

«Зачем я спросила про других девушек?» — мысленно гневалась на себя Алиса и глухо застонала, закрывая лицо тетрадкой. И только тогда вспомнила, что Эдвард передал ей конспект.

Сумасшедшая ночь! Очередная сумасшедшая ночь с Принсем!

Откинулась спиной на подушку и закрыла глаза.