Гроздь винограда

Было важно сидеть рядом и наблюдать, как блики от уличных фонарей переливались на его длинных ресницах. Важно находиться рядом и неосознанно подстраиваться под ритм его дыхания. Важно быть рядом и надеяться, что он также безумно нуждался в её присутствии.

Протянула руку и невесомо коснулась его щеки. Гладкая. В последний раз, когда имела возможность прикоснуться к парню, он сам льнул к ней поцелуями, щекой касался виска и щетиной щекотал кожу.

Прижалась подушечкой большого пальца к подбородку и, поколебавшись, очертила едва уловимую ямку.

Эдвард пошевелился, и девушка от неожиданности отстранила руку. Намеривалась вернуть ладонь и сохранить тепло мужского тела на коже, пока не услышала хриплый голос:

— Роуз?

Опустила руку на колени, и сплела пальцы в морской узел. Больно.

— Алиса.

Принс резко открыл глаза и поморщился от сгустившейся темноты и неярких бликов фонарей, что так неудачно были возведены у самых окон.

— Я не хотела тебя будить, — пробормотала девушка и с нескрываемой тревогой наблюдала, как Эдвард пытался принять сидячее положение. — Нет-нет, тебе нельзя вставать.

Наверняка она, конечно, не знала, потому что трусливо сбежала, когда медики осматривали парня. Но по словам Рози требовался «отдых и покой», но о каком покое могла идти речь, если парень хмурил лоб, пальцами касался виска и горбился.

— Всё нормально, — отмахнулся и всё-таки сел на кровать, спустив ноги на пол. — Ты почему здесь?

Алиса затравленно обернулась на дверь, только сейчас осознав, что до конца не понимала, о чём хотела сказать Эдварду. О том, как ей жаль? Стыдно? Какой виноватой она себя чувствовала? О том, как нестерпимо хотелось обнять и поцеловать?

— Хотела убедиться, что с тобой всё хорошо.

— Всё хорошо, — кивнул Эдвард, даже не посмотрев на девушку. Ей хотелось думать, что подобная реакция — последствие сильного удара, и парень просто не мог посмотреть в её сторону, не ощутив боль.

Тогда Алиса сама придвинулась ближе и, наклонившись, заглянула в светло-зелёные глаза. Несмотря на сумраки, она отчётливо видела их свечение.

— Эдвард… — прошептала и, чувствуя, как дрогнул голос, коснулась ладонью щеки парня. — Прости меня… Прости за тот разговор!

— Голден…

Пальцы коснулись губ, заглушая дальнейшие слова Эдварда, и девушка быстро зашептала:

— Я была зла и многое наговорила сгоряча. На самом деле ты очень сильно помог… Ты даже представить не можешь, как сильно помог! Благодаря тебе я провела Рождество в кругу семьи впервые за несколько лет, — прижалась лбом к виску молодого человека и губами коснулась мочки уха. — Я верю тебе, Эдвард. Прости, что обвинила и не прислушалась к тебе.

Прикрыла глаза и шумно выдохнула, слушая повисшую тишину. Она уже была рада тому, что Эдвард не оттолкнул. Напротив, ощутила на плече прикосновение длинных пальцев и не смогла удержать улыбки облегчения.

— Я не держу на тебя обиду.

Улыбка стала шире, и на радостях девушка скользнула губами от мочки уха по скулам и запечатлела поцелуй на щеке.

Спокойствие.

Теперь ей спокойной и счастливо. Впервые за целые сутки она сумела свободно задышать.

— Я скучала по тебе, — призналась не без доли смущения и потянулась губами к губам парня, но поцелуй вновь пришёлся в область скул. Непонимающе запнулась и не сразу сообразила, что Эдвард увернулся от соприкосновения губ. И только когда очередная попытка ознаменовалась фиаско, девушка напряглась.

— Ты злишься?

— Я не злюсь на тебя.

— Тогда почему отстраняешься?

— Потому что считаю, нам не стоит продолжать…общение.

Алиса неверующе улыбнулась:

— Что?

Эдвард отстранился, и на этот раз девушка не противилась. Она опустила руки на колени, которые заметно подрагивали, и смотрела на парня в полном недоумении. Ей же послышалось, не так ли?

— Друзьями мы быть не сможем, а что-то большее… Нет, Голден, не получится.

Алиса смотрела на профиль молодого человека и отказывалась верить в услышанный бред. Может, врачи неверно диагностировали сотрясение, и беспокоила парня вовсе не лёгкая форма?

Поёрзала на кровати и попыталась собраться с мыслями, которые буквально устроили хоровода и доводили до отчаяния.

— У нас уже получилось, — молила небеса, чтобы голос не дрогнул. — Всё было хорошо, пока я не облажалась. Но я признала свою ошибку. Ты же сказал, что не злишься!

— Забудь об этих чёртовых деньгах, дело не в них, — раздражённо бросил парень и развернулся всем корпусом. — Мы присматривались к друг другу и…

— Присматривались? — ошалело переспросила Алиса и вскочила с кровати. Ни о каком спокойствии речи уже не шло:

— Хочешь сказать, я «присматривалась», когда ложилась с тобой в одну постель? С Диланом встречалась полгода, и мы ни разу, а с тобой… Чёрт! Это ты называешь присматриваться?

Парень поморщился и вновь коснулся виска:

— Ну, а что, по-твоему, было между нами?

Алиса замешкалась и, точно нерешительный школьник у доски, не могла заставить себя произнести то, что вертелось на языке. Любовь? Нет, это слишком громко могло прозвучать, да и сложно выговорить несколько букв, ощущая на себе пристальный взгляд светло-зелёных глаз.