Гроздь винограда

— Не надо… Пожалуйста, не надо ничего говорить, — затравленно пробормотала и не удержалась от предательского всхлипа. — Мне… мне сложно возвращаться домой, когда ты так говоришь.

— Я лю-ю…

Алиса набросилась на губы молодого человека и проглотила страшные слова прежде, чем они успели сорваться с его языка. Она не хотела слышать.

Нет! Иначе всё потеряет смысл. Всё, кроме Эдварда.

— Девушка, мы отправляемся.

Вырвалась из объятий парня и, преодолев расстояние в два шага, запрыгнула в вагон поезда.

«Не оборачивайся!»

Едва ли не бегом добралась до своего места и повалилась в кресло. Закрыла лицо руками и горько заплакала.

Ещё час назад она была уверена, что всё делала правильно, но сейчас… Казалось, она совершила огромную ошибку.

Вытерла пальцами влажные ресницы и посмотрела в окно, чтобы увидеть на лавочке молодого человека. Он держал в руках её недопитый стаканчик кофе и не обращал внимания, как локоны волос спадали на глаза.

Неосознанно Алиса коснулась рукой сердца и замерла, прислушиваясь к биению. Так тихо и так больно. Определённо не на это рассчитывала, совершая шаг в светлое будущее, оставляя в прошлом Кембридж и всё, связанное с ним.

— И я тебя, — прошептала, до сих пор ощущая на языке привкус несказанных слов Эдварда.

Поезд тронулся и с каждой секундой набирал обороты, унося прямиком в родные пенаты.

Алиса надеялась найти какую-нибудь перспективу, но единственное, на что оказалась способна — это сидеть и смотреть в том направлении, где оставила своё сердце. Так отчаянно рвалась уехать, но по итогу не дала себе шансов когда-нибудь покинуть это место.

Эпилог

«Жизнь пяти ребят из Кембриджа изменилась буквально вчера, когда журнал «Billboard» поделился публикацией своей регулярной рубрики «The hot 100». Молодой коллектив «trust fall» занял первую позицию в чарте с дебютной песней «Golden».

Алиса увеличила звук телевизора при помощи пульта и покосилась на мать, что неспешно перемешивала суп у плиты.

Ей не было дела до передачи, что транслировалась по музыкальному каналу, более того, она терпеливо дожидалась, когда дочь переключит на обещанное кино.

Алиса не спешила менять канал, даже когда ощутила на себе удивлённый взгляд не только матери, но и отца, что сидел за столом и ждал порции свежесваренного супа.

«— Насколько известно, Эдвард, ты запрыгнул в последний вагон. Собранный, устоявшийся коллектив расписал тур на месяц вперёд, и для многих поклонников, что следили за творчеством группы с самых её истоков, твоё появление стало шоком. Что ты чувствуешь?

— Конечно, я нервничаю. Я имею в виду, что никогда не делала этого раньше. Я рад, что нашёл эту группу и этих музыкантов, с которыми ты можешь быть достаточно уязвимым, чтобы выразить себя полностью. Я всё ещё учусь… Но это мой любимый урок».

Алиса уставилась в пустую тарелку, стоящую на столе, и едва ли не уткнулась в неё носом, настолько низко опустила голову. Почему-то она чувствовала себя нашкодившим ребёнком в кабинете директора, куда вызвали ещё и родителей.

Эдвард Принс, собственной персоной, вещал с экрана телевизора, заполняя пространство кухни своим неповторимым голосом. Теперь он привлёк внимание не только девушки, которая ещё вчерашним утром узнала об успехе группы, но и её родителей. Последнее тревожило больше, чем раздавшийся голос Эдварда в доме Голденов.

«— Что ты имеешь в виду, говоря «быть достаточно уязвимым» перед группой?

— Это часть того, чтобы быть более открытым и разговаривать с друзьями. Не всегда легко зайти в комнату и сказать: «Я сделал ошибку, это заставило меня чувствовать себя ужасно, а затем я даже заплакал». Но в тот момент, когда действительно позволяешь себе оказаться в зоне уязвимости, ты познаёшь, что значит быть открытым с окружающими. Вот, когда ты чувствуешь: «О, чуваки, я, чёрт подери, живой!».