Гроздь винограда

Это стало шоком, как и ужасная авария стала шоком для всех, кто знал прекрасную парфюманку.

Челюсть свело судорогой, отчего Эдвард прикоснулся ладонью к щеке, покрытой кровяным синяком, и медленно выдохнул.

— Будто бы ничего не произошло, — проговорил, рассматривая красочный плакат на стене, около которой ещё вчера стояла парта.

Мимо пронесли веселящиеся студенты, и громкий смех вынудил зажмурить глаза.

— Будто все забыли, что Роуз умерла.

— Вчера я была в администрации и просила дать ещё неделю на прощание, но мне отказали, — Алиса обхватила плечи руками. — Сказали, что для многих это стресс — каждый день видеть фотографию Рози и вспоминать о страшной трагедии. Как они сказали? Жизнь продолжается.

Эдвард не заметил, как сжал пальцы в кулак. Цепки на костяшках потрескались, и просочилась кровь. Даже не заметил.

Сколько раз он слышал эту ничтожную фразу, которой кидаются умники, как правило, не познавшие горечь утраты.

Жизнь продолжается.

Легко говорить о продолжение жизни, когда в доме встречают родные люди, а телефон обрывается от звонков друзей. Легко продолжать жизнь, когда не испытал удушающего ощущения, что настигает в момент утраты.

В момент, когда ты видишь человека в последний раз и понимаешь, что этот раз действительно последний. Ты не успеваешь попрощаться, ты не успеваешь сказать что-то важное, ты даже не успеваешь смириться с потерей.

Ты просто претерпеваешь чёртово ощущения удушья.

Жизнь продолжается, но дышать нечем.

— Их жизнь продолжается, — согласился парень и посмотрел на поникшую Алису. — А жизни мистера и миссис Свон? Посмели бы они такое сказать родителям, что потеряли единственную дочь?

Девушка поджала дрожащие губы и, не удержавшись от эмоций, прильнула лбом к плечу Эдварда.

— Мне невыносимо думать об этом, — прошептала. — Никогда не забуду состояние мистера Свона на похоронах.

Как забыть убитого горем мужчину? По его глазам можно было прочитать нежелание видеть вокруг себя людей, принимать их соболезнования и кивком благодарить за однотипные фразы.

Ведь он понимал, что стоило страдальцам покинуть территорию кладбища, как их жизнь вернётся в прежнее русло. Их день не будет омрачён более, чем на время прощальной церемонии.

Эдвард ощутил болезненные судороги в области ключицы. Вспомнил крепкие пальцы, что схватили за грудки, вспомнил помутневшие от горя и злости глаза, что буквально ввели в нокаут и не позволили предпринять что-либо в качестве защиты.

Потому перевязанная голова встретилась с колонной, и перед глазами замелькали чёрные пятна.

— Как наглости у тебя хватило прийти сюда?

Дребезжащий голос мистера Свона звучал слишком невыносимо для восприятия, что буквально ускользало от парня. Казалось, ещё немного, и он повалиться на землю без сознания.

— Простите, мистер…

— Ты воспользовался моей дочерью! Воспользовался её наивностью и доверчивостью!

Расплывчатым взором постарался сфокусироваться на разъярённом лице мужчины, но ничего, кроме бесконечной грусти и тоски, не увидел.

Только и мог, что отчаянно прошептать:

— Простите, пожалуйста…

Очередная встряска за грудки перевернула мир вверх дном. Эдвард обмяк в руках мужчины, который быстро избавился от ненавистной туши, отбросив в сторону колонны.

— Эй-эй, успокойся! — голос миссис Свон ворвался в сознание, когда парень опустился вниз по колонне. — Посмотри, он белее снега! Оставь его!

— Только в память о дочери. Только в память о моей Роуз я забуду о твоём существовании. Но даже не надейся найти работу в Англии. Не надейся!

Эдвард не помнил, сколько времени просидел, обнявшись с чёртовой колонной. В какой-то момент он вовсе перестал осознавать происходящее, плотно закрыв глаза и прислушиваясь к неугомонной совести.

— Эдвард!

Девичий голос вывел из прострации и заставил посмотреть на золото, аккуратно убранное в элегантный пучок. Как удалось Алисе усмирить буйство кудрей?

Ему не нравилось, что она боролась с золотым вихрем. Ведь она такая красивая в этом безумии!

— Вставай, Эдвард! — её тонкие руки пытались поднять парня, но это настолько бесполезно, и бесполезность настолько очевидна, отчего он рассмеялся. — Господи, твоя повязка в крови.

Пальчики забрались под ворот рубашки, и Эдвард услышал сдавленный писк:

— У тебя открылись раны! Эдвард! Что смешного я говорю?

Парень закрыл лицо руками и проморгал слёзы, чтобы после влажными пальцами забрать волосы назад. Кажется, он чувствовал приближение истерики. Иначе не объяснить глупого смеха, который заменил громкие стоны боли и отчаяния.

— Сейчас… Я поеду на перевязку, Алиса. Обязательно. Дай мне минуту.

Эдвард вынырнул из воспоминаний тяжёлого дня и кивнул, подтверждая слова девушки. Такого мистера Свона никогда не забыть, особенно тем, кто хорошо знал его прежде весёлый дух и задорную улыбку.

— Мне стыдно перед ним, понимаешь? — признался парень. — Если бы я отказался от затеи вызволять мать из золотой клетки, которая пришлась ей по душе, то Роуз не поссорилась бы с отцом, не довела себя до истерики и не села за руль!

Алиса подняла взгляд на молодого человека: