Грозная опричнина

Одним из важных проявлений царской опалы, которой подвергся старицкий князь, Р. Г. Скрынников считает, как мы могли убедиться, конфискацию удельного княжества. Фактов, подтверждающих эту конфискацию, исследователь не приводит, и не потому, что они общеизвестны, а потому, что их нет. Правда, отдельные историки пытаются подвести под частичное изъятие удела обмен землями между царем Иваном и князем Владимиром. «У Владимира Андреевича забрали часть его удела, дав, впрочем, взамен другие земли», — пишет В. Б. Кобрин^{1257}. Но обычно в трудах историков царствования Ивана Грозного речь о конфискации старицкого удела в 1563 году не идет^{1258}. И это, на наш взгляд, правильно. Владимир Старицкий вместе со своей матерью, княгиней Ефросиньей, был прощен царем Иваном по «печалованию» митрополита и Освященного собора на самой встрече государя с иерархами церкви. Тем самым устранялись основания для наказания провинившихся. Поэтому не надо мудрить. Надо просто прислушаться к летописцу и согласиться с ним в том, что после прощения Владимира, объявленного на Соборе, государь повелел старицкому князю владеть своей вотчиной «по прежнему обычаю»^{1259}. Если владельческие права удельного князя и были прерваны, то лишь на время розыска, когда он находился под следствием, и до соборного заседания, на котором Владимир получил прощение своего венценосного брата и восстановление в правах. Теперь о так называемой ссылке князя Владимира Андреевича в Старицу.

Мы видели, что мысль о ссылке Владимира в Старицу Р. Г. Скрынников доказывает, утверждая, будто «среди документов 1563 г. в царском архиве хранилась «свяска, а в ней писана была ссылка князя Владимира Ондреевича в Старицу»^{1260}. Можно подумать, что исследователь располагает документом того времени, свидетельствующим о ссылке Владимира в Старицу. В действительности же это не так. Р. Г. Скрынников забывает сказать, что имеет дело с выдержками из описи Посольского приказа 1626 года, когда «по государеву, цареву и великого князя Михаила Федоровича всеа Русии указу околничей Федор Левонтьевич Бутурлин да дияки Иван Болотников да Григорей Нечаев переписывали в Посольском приказе всякие дела, что осталися после пожару, как горело в Кремле городе в прошлом во 134-м году, майя в 3 день…»^{1261}. Именно в этой описи читаем: «Свяска, а в ней писана была ссылка князя Володимера Ондреевича и князя Михаила Воротынсково на Белоозеро и отписки из-Ываня города о приезде свейского королевича Густава и о вестях, и наказы черные дворяном, как посыланы с Москвы в Слободу и по всем городом на псковичи»^{1262}. Обращает внимание грамматический строй текста: «Свяска, а в ней писана была ссылка князя Володимера Ондреевича в Старицу». Смысл его состоит в том, что на момент составления описи в данной связке отсутствовал документ, говорящий о ссылке Владимира в Старицу и хранившийся, по сведениям переписчиков, там ранее. Если ссылка Владимира Андреевича в Старицу «писана была», то другие архивные материалы имелись в наличии: «Свяска, а в ней… отписки из-Ываня города»; «свяска, а в ней… наказы черные дворянам». Особенно наглядно различие формулировок выглядит на фоне перечисления переписчиками других связок: «Свяска, а в ней рознь всякая надобная, грамотки посыльные…»; «свяска, а в ней списки свадебные черные великого князя Василья Ивановича…»; «свяска, а в ней грамоты от великой княгини Елены и от сына ее, от великого князя Ивана Васильевича, ко князю Ондрею Ивановичи) и ото князя Ондрея Ивановича к великой княгине и к сыну ее, великому князю Ивану Васильевичу всеа Русии, и к Данилу митрополиту, и к бояром…»; «связачка в листу, а в ней грамоты посыльные к великому князю Василью Ивановичю всеа Русии от великие княгини Елены и от князя Михаила Глинсково»; «свяска старых дел великого князя Василья Ивановича и царя и великого князя Ивана Васильевича всеа Русии, грамоты черные, и судные, и приказные доводные дела, ветхи все и роспались и иная всякая рознь»^{1263}.