Грозненский альпинизм советского периода

Я ему написал обширную записку по горной экипировке и тактике ведения боевых действий в горных условиях. Мы с ним разработали план занятий с командным составом, для начала в объёме первого этапа обучения на значок «Альпинист СССР». В рамках этого плана провели несколько теоретических занятий, скальные тренировки с полевой кухней и большим количеством спирта в Цее, и зачётное восхождение в Кистинском ущелье.

На восхождение вышло двадцать три офицера под руководством Славы Смирнова. На вершину он смог втащить только одного. Позже стало известно, что приказом по части всем этим офицерам было присвоено звание «Альпинист СССР» и некоторые из них отправлены в Афган. Надеюсь, что полученные навыки им там пригодились…

Спасательные работы в Кистинке. Приблизительно в 1980 году наши спортивные группы вышли на восхождения в Кистинке в так называемом Грузинском углу (окруженный вершинами ледовый амфитеатр в верховьях Кистинского ущелья), а мы (я, Василенко, Пыльцын, Тамара Синицина из Москвы) повели остальных, человек тридцать – сорок, на ночёвки на плато Кича. Залезли уже достаточно высоко, когда по связи получили сообщение от Логовского о том, что они находятся на «Хрустальных ночёвках», Слава Смирнов совсем плох, самостоятельно идти не может, похоже на аппендицит, и они начали его транспортировать вниз.

Мы оставили Синицину с женщинами и новичками неспешно спускать их по тропе, а сами посыпались вниз. Там оставили тяжелые вещи, взяли только самое необходимое и пошли вверх по ущелью. Где-то в верхней части ущелья встретили нашу спортивную группу. Они втроём несли Смирнова по морене, это очень тяжело и физически, и технически. Однако они это сделали. Говорю доктору: пойдём разбираться, а он в ответ: знаешь, я вообще-то офтальмолог. Ничего, говорю, с нами Фердинанд Алоизович Кропф. Достал из рюкзака книжку Кропфа «Спасательные работы в горах», открыл нужную страницу. Там написано: при аппендиците при надавливании – боль, при отпускании – резкая боль. Спрашиваю: Славик, где болит? Он в ответ стонет: здесь. Надавливаю: «ой». Отпускаю: «ой-ой-ой». Видишь, говорю, доктор, всё просто. Что тут дальше написано? Обезболить и срочно транспортировать в больницу.

Пыльцын со своими ребятами уже изготовил носилки, Саша Василенко разбил отряд на группы по шесть человек: одна несла носилки, другая уходила вперёд для подмены, третья страховала первую в нужных местах и так далее. Ну и понесли. А это километров десять – пятнадцать по узкой тропе, местами по очень крутым склонам. Славик, терпел, только периодически требовал ещё его обезболить. По рации сообщили начальнику контрольно-спасательного пункта Кирикашвили Зурабу Вахтанговичу в Казбеги, он прибежал к нам, когда начали транспортировку по склонам, а к моменту нашего спуска к дороге пригнал туда машину.

П. Дементьев и Г. Зенков на фоне горы Шан (Кистинское ущелье)

Уже ночью, кажется, привезли Славу в больницу в Казбеги, а там праздник: завтра первое мая. Дежурный врач говорит: ничего, положите вон там, идите отдыхайте, разберёмся. А хирург, говорю, есть? А как же, отвечает, есть! Лучший хирург! Заслуженный врач республики! Но он сегодня уехал на праздники к родственникам, в горы, в Сно, дня через три приедет и зарежет его в лучшем виде! С трудом, но организовали машину за хирургом, он приехал, помыл руки, посмотрел, пощупал, говорит: я сейчас вот здесь, на кушетке, буду спать, через три часа меня разбудите, буду резать. Но это я знаю уже со слов товарищей, я к тому времени уже тоже спал от усталости. Операцию хирург, как и обещал, сделал, аппендикс у него в руке уже лопнул, промыл всё, зашил, Слава остался жив.

Спасательные работы в Дигории. В дальнейшем, помимо Кистинки, мы решили освоить новый для нас район – Дигорию. Для меня-то все районы тогда были новыми, но вот Пыльцын брюзжал, что он всё уже в Грузинском углу облазил и ему там надоело.

В Дигории мы неплохо походили, даже прошли зимний маршрут категории 4Б на Галдор по западному гребню (Василенко, Пыльцын, Синицина и я). На вершине встретились с другой нашей группой (Логовской, Луконенко, Недюжев, Говоров С.) и уже вместе спускались. На спуске на нас спрыгнула лавина – красивое зрелище. В какой-то момент я оказался на небольшом уступчике, а метрах в десяти от нас, слева, была отвесная стена высотой сорок – шестьдесят метров. И вдруг над этой стеной, на фоне голубого неба, появилось что–то вроде белого облака, и я сообразил, что это лавина. Быстро осмотрелся – бежать некуда, остальным ничего не грозит, скомандовал напарнику вбить ледоруб в снег, падать на него и прикрыть голову, и сам сделал то же самое. Но всё-таки смотрел на лавину, сколько можно было. Красиво. Она нарастала, клубясь, заслонила солнце, потемнело, к счастью, основной массой прошла мимо, только слегка припорошив нас. Остальной спуск прошёл спокойно.