Грозненский альпинизм советского периода

А в тот раз, зная дорогу наизусть, повёл я группу по леднику в сплошном тумане, ушли мы правее, лезем, лезем – выходим на гребень. На нём тур, записка: пик Скалистый. Понятно. Это в том же гребне, через перевал, правее Башхауза. Чтобы не терять высоту и не блуждать в тумане, пошли по гребню. Идём, идём – снова тур. Снова пик Скалистый! Потом ещё был пик Камнепадный, потом ещё Скалистый. Думали, что никогда этот гребень не кончится, но вот наконец Башхауз! Быстро поменяли записку и вниз, вниз. Бегом, чтобы успеть засветло.

Внизу ледник сильно разорван, много трещин, припорошенных снегом. Их не всегда видно, да и опыта ещё маловато, связались в одну четвёрку. Самого лёгкого вперёд, если провалится – есть шанс удержать, самого тяжелого последним: если провалится – остальных вряд ли снизу утянет за собой, скорее они его выдернут. И побежали. Так всё и получилось: бегу последним, несколько раз нога уходит в пустоту, но падать некогда, верёвка тянет вперёд и продолжаю бежать. Уже перед последним поворотом остановились, отряхнулись и вальяжной походкой пришли на ночёвки.

В начале апреля 1975 года я поехал от клуба туристов инструктором на сборы начальников КСС (контрольно-спасательных служб) в Безенги, вместе с Богдановым Геной. Там провели мы цикл занятий и совершили со своими отделениями по четыре восхождения, закрыв участникам третий разряд. Начальником сборов был Кропф Фердинанд Алоизович, бывший немецкий антифашист, перебежавший в своё время в СССР, который руководил к тому времени безопасностью в Управлении альпинизма ВС ДСО профсоюзов. Он был известен как переводчик учебного пособия «Спасательные работы в горах», которые издал, видимо, для маскировки, под своим именем. Командиром отряда был Тариэл Лукашвили, грузинский альпинист, мастер спорта СССР по альпинизму и хороший парень. От контрольно-спасательного пункта (КСП) района курировал сборы начальник КСП Артур Бабинин, он и повёл всю команду (кроме Кропфа, разумеется), на первое восхождение на пик Семеновского 1Б.

Заночевали под горой, на морене Безенгийского ледника. Сильно мело, установили из снега защитную стенку, легли спать. Мы с Богдановым жили в палатке вдвоём. Ночью ветер раздулся в ураган, мы поняли, что долго палатка не продержится, убрали колышки, поддерживающие конёк, подмяли его под себя, уменьшив парусность, и приготовились спать дальше. Тут раздался громкий хлопок: лопнула палатка у соседей. Взяли их к себе и неплохо переночевали впятером: палатка без колышков стала намного объёмнее.

Утром погода успокоилась, мы раскопали свои вещи и пошли на гору. Самое тяжелое – топтать снег первому, поэтому первого часто меняли. Он становился в конец группы, отдыхал, пока снова не наступит его очередь топтать ступени в снегу. Командир задал направление, и вперёд вышел начальник КСС Краснодарского района, здоровый, 120-килограммовый мужик. За ним оставалась широкая траншея глубиной по пояс, иногда по грудь, по которой было очень уютно идти. Потом вперёд вышел лёгкий Богданов, скользя по фирну. Иногда кое-кто проваливался по колено. Последним шёл краснодарец, оставляя за собой глубокую траншею и всё более отставая. Отдохнул, называется.

***

В 1975 году я стал тренироваться в секции альпинизма ДСО «Буревестник», а в 1976 году поехал в школу инструкторов, которая в то время функционировала при альплагере Эльбрус. Вместе со мной в школе учились Саша Василенко и Валера Пыльцин.

Стажировку после окончания школы инструкторов я проходил в альплагере «Торпедо» в Цее вместе с Райко Сашей, который окончил школу инструкторов годом ранее. Когда мы были на ночёвках под Цейским ледником, пришло сообщение о гибели группы в альплагере Безенги; впоследствии выяснилось, что это были наши друзья. Поисковыми и транспортировочными работами занимался Артур Бабинин, в ту пору начальник контрольно-спасательного пункта Безенгийского района.

В те времена организация восхождений была несколько проще, чем в последующие годы. Можно было даже на выходные съездить на восхождение, например, в Приэльбрусье или в Кистинку. Выезжали небольшим составом (восемь – двенадцать человек) на вершины Советский Воин, Ирики, Суарык. По новым правилам эту возможность ликвидировали. Пришли новые руководящие материалы, которые серьёзно осложняли организацию восхождений. Надо было организовывать полноценные сборы, иметь инструкторов, выпускающего, спасательный отряд с доктором и радистом, календарный план и прочую многочисленную документацию, всё это расписать, выслать, получить подтверждение… Ни в «Труде», ни в «Буревестнике» к осени 1976 года необходимого количества активных инструкторов не было.