Грозный год - 1919-й (Дилогия о С М Кирове - 1)

- Так знайте - слухи подтвердились. Штаб Южной группы войск, ссылаясь на приказ Ставки, отбирает у нас тридцать третью дивизию. Единственную! Посылает ее куда-то к черту на кулички! Не хотят ли они ликвидировать наш астраханский фронт?

Перебирая телеграфную ленту, Киров усмехнулся:

- А вообще мало вразумительного в действиях Ставки и главкома. Это черт знает что! Какая-то кадриль! В самую трудную минуту отобрать дивизию, на которую у нас вся надежда?.. В какое положение мы поставим кавдивизию?.. Она сейчас, видимо, ведет бои уже под Бирюзаком. Что будет под Ганюшкином? Под Черным Яром?.. Положение тяжелое. Давайте, Константин Александрович, срочно соберем Реввоенсовет! Обратимся с протестом против действий Ставки в Центральный Комитет партии.

- Другого выхода я тоже не вижу, - согласился Мехоношин. - Я к вам сейчас пришлю Ремезова, посмотрите, что мы можем наскрести в наших резервах, а сам попытаюсь связаться с Черным Яром. - И Мехоношин вышел.

Киров снова вернулся к карте.

В кабинет неторопливой старческой походкой вошел Ремезов.

Наштарм нес ворох папок. Расположившись за столом Сергея Мироновича, он развернул списки личного состава армии.

- Приказ Ставки есть приказ, и его надо выполнять, Сергей Миронович, - посоветовал старый генерал, умудренный опытом многолетней штабной работы. - Другое дело - мы будем протестовать. Но пока наш протест дойдет до Москвы, дивизия уже уйдет из Астрахани. Давайте реально смотреть на вещи. Скинем тридцать третью дивизию со счетов!

- Трудно с этим смириться, Александр Кондратьевич!..

- Трудно, согласен. Нам всем тяжело будет расставаться с тридцать третьей дивизией. На ее формирование мы потратили слишком много сил. Но что делать, Сергей Миронович?.. Каков выход?.. Может быть, призовем еще три года, кое-что наскребем в гарнизоне и на флоте, создадим новую, тридцать четвертую дивизию?

- На все это нужно время, Александр Кондратьевич! А что сегодня, вот сейчас ответить Боронину? Чем помочь Черному Яру и Ганюшкину?..

- Давайте сперва посмотрим, что у нас есть в резерве! - Наштарм надвинул на глаза зеленый козырек - он сидел против света, глаза у него были больные - и, перелистывая списки, стал называть части, давать им короткие характеристики. Назвал Легкий артиллерийский полк, удобный для действий в барханных песках. Командные курсы, где успеваемость у курсантов отличная, а желание проявить себя в боях за родину - превеликое. Сводный Коммунистический отряд.

Киров записывал названия воинских частей, которые можно было послать в калмыцкую степь. С особым чувством думал он о Сводном Коммунистическом отряде. После мартовских дней отряд пополнился за счет боевого костяка вернувшихся из степи бойцов Мусенко и лучших коммунистов заводов Астрахани и по своей выучке выделялся среди воинских частей. Киров иногда заходил в казармы отряда. Добрую половину бойцов-коммунаров он послал на различные политические и военные курсы, назначил помощником Аристова бесстрашного Петра Нефедова и отправил его учиться в вечернюю группу старшего командного состава армии. Отряду выделили четыре старые пушки, коммунары в несколько дней их отремонтировали, создали свою батарею, Василия Корнеева взяли командиром, и он почти каждый день выезжал на стрельбище.

- Следующим, Александр Кондратьевич, давайте поставим в списке Сводный Коммунистический отряд. Его надо включить в состав армии, обмундировать, вооружить и взять на довольствие. Название "Коммунистический отряд" надо оставить за ним. Это имеет символическое значение. Отряд любят в Астрахани. Он ведь детище рабочего класса.

Снова, как в феврале и марте, Астрахань стала напоминать военный лагерь. Город был объявлен на осадном положении.

На улицах с утра до позднего вечера грохотали обозные телеги, фургоны полевых госпиталей, гремели оркестры и раздавались песни. Шли красноармейские части с промысла Беззубикова, Казачьих Бугров, пригорода Черепаха. Это уходила на Южный фронт 33-я дивизия.

Лихо отбивая шаг, шли бойцы больших и малых отрядов - ЧОН, Командные курсы, добровольцы, десантники с кораблей - в калмыцкую степь, на Ганюшкино, на Черный Яр.

Дни в Астрахани стояли жаркие, пыльные, душные.

Город затихал лишь к вечеру, когда на перекрестках появлялись военные патрули и наряды Коммунистических отрядов - грозного стража Астрахани. Оживленной оставалась лишь Московская улица, по которой в зимний театр на пьесу "Враги" шли счастливчики. Пьесу в первую очередь смотрели те части и отряды, которые отправлялись на фронт.