Грозовой фронт

Судя по гвалту вокруг, новость о возвращении Джейны с чужаками уже дошла до дяди. В доме что-то хлопнуло, стукнуло, раздался протяжный писк кота, и на порог вышел сам староста. Сначала он будто бы и не узнал Джейну без длинных волос. Но вот в суровых тёмных глазах под сведёнными на переносице бровями мелькнуло неверие и… облегчение? Только вид двух матросов и Алекса рядом заставил дядю снова неприветливо нахмуриться. За дядей на порог вышла и полноватая Хильда, всплеснула руками, увидев Джейну, но дядя жестом попросил жену остаться на месте.

Однако Джейна уже поняла, что не боится его гнева или осуждения, и даже его вечное пренебрежение, будто она не его родная племянница, дочь его брата, не задевает больше ничего внутри. Времена детских споров, опеки и сурового надзирательства прошли… после всего того, что довелось пережить, того, о чём дядя и понятия иметь не может. Джейна вскинула голову и поджала губы, встречая его буравящий взгляд, а Алекс так же молча положил свою руку ей на плечо.

Что-то кричали вокруг. Толпа собралась уже такая, что все лица смешались в одну непрерывно гомонящую массу, и дядя наконец не выдержал, крикнул: «Тихо вы!», а потом кивком позвал Джейну, Алекса и матросов в дом.

– Садись, – дядя указал на скамью вдоль большого стола. – И вы, – посмотрел он на остальных, а сам остался стоять, упёршись пальцами в столешницу.

Марис с Дени возражать не стали и расселись на лавки с другой стороны, а Джейна и Алекс опустились за стол напротив дяди.

Алекс развёл ладони и миролюбиво предложил:

– В ногах правды нет.

Дядя пожевал губами и неторопливо сел, оглаживая пальцами уголки губ под густыми усами и теперь так же пристально изучая Алекса, как недавно Джейну. Хильда, едва заметно покачивая головой, молча подала кувшин с водой и кружки, поставила на стол поднос с лепёшкой, к которой матросы тут же по-простому потянулись. Хотела что-то тревожно спросить, но Джейна взглядом показала, что всё в порядке.

– Хорошо, давайте начну я, – заговорил наконец Алекс, прерывая напряжённую тишину. – Думаю, вам хочется знать, кто мы такие и откуда взялись. Моё имя Кейнар Форк, я капитан корабля «Ясный» и верноподданный энарийского короля.

Дядя медленно перевёл взгляд на Джейну, а потом снова на Алекса.

– И что же вы, верноподданный энарийского короля, делаете в нашей деревне? С вашей, я так понимаю, командой, – кивнул дядя на сидевших справа от него матросов, которые время зря не теряли и угощались предложенной едой.

– Что ж, я надеялся услышать и ваше имя. Считайте, что мы здесь по заданию Королевского флота. Полагаю, мы успели вовремя, чтобы предупредить о наступлении ивварских войск на ваш остров и вашу деревню.

Хильда, услышавшая это, ахнула, а дядя нахмурился ещё сильнее, с нажимом постучал пальцами по столу. Смерил взглядом собранные в хвост волосы Алекса, закатанные рукава светлой рубахи и простые одежды матросов.

– Вот оно как. Только-то ваш вид не внушает доверия, что вы в самом деле военнослужащий Его Величества, кириос Форк.

– Иногда разумнее, чтобы это не бросалось в глаза… – поднял брови Алекс.

Джейна напряжённо подалась вперёд, не веря, что дядя сейчас сочтёт их слова глупой выдумкой.

– И что бы могли ивварские войска забыть в нашей деревне, которая в тысяче морских миль от Итенских островов, а стал быть, едва ли интересна Иввару?

– Поверьте, мы тоже хотим это выяснить. Так могу я узнать ваше имя?

– Имейр Брандос. – Дядя повернулся к Джейне и посмотрел в упор: – И что с вами вместе делает моя племянница, которая сбежала отсюда два месяца назад, не сказав ни слова?

Окатило вмиг понимание, что она не сможет ни слова сказать про их связь с Алексом, почему они вместе. Потому что дядя, такой же набожный, как её отец, воспитанный в семье Служителей, никогда это не примет – их отношения, их разницу, не говоря уж об истинной природе и магии. Но и это не главное. Главное – то, что сейчас правда обесценит все слова Алекса про ивварцев. Когда пришла война, уже не до любви.

– Она… – начал отвечать Алекс, но Джейна перебила. Подавшись вперёд, она упёрла сжатые кулаки в стол:

– Да, дядя, я сбежала. Потому что меня хотели забрать, тот Серый, что пришёл в деревню. И мне не оставляли выбора… А мне не нужна такая жизнь. Я хотела распоряжаться ею сама – и это для меня важно.

Тёмно-зелёные, почти карие глаза дяди сузились, поджатые губы сложились в тонкую линию. Джейна ждала презрительного слова, крика или что он выгонит её, но дядя молчал. И она договорила:

– Тебе всегда я была обузой. С тех пор, как мама… и отец, с тех пор, как их не стало. Я делала всё, чтобы быть благодарной и отплатить вам за заботу, но не переставала чувствовать себя лишней. Только и Служительницей быть – не моя судьба… Поэтому я ушла, не думая… что вернусь когда-нибудь.

Говорить стало на удивление трудно.

– Но вернулась, – произнёс он и опустил голову. В голосе дяди прозвучала уже не злость, не желание поставить дерзкую племянницу на место, а желание понять, словно он и правда готов был слушать.