Грозовой перевал

– Я же сказал тебе, что мы расхохотались, – ответил Хитклиф. – Линтоны нас услышали и тут же стремглав бросились к двери. Сперва они молчали, но потом как заорут: «Ой, мама, мамочка! Ой, папа, папочка! Идите сюда! Ой, мамочка, папочка!» Так и вопили не замолкая. А мы нарочно принялись ужасно шуметь, чтоб испугать их еще сильнее, но потом спрыгнули с цоколя, потому что кто-то начал греметь засовами и мы поняли, что пора удирать. Я схватил Кэти за руку и потащил за собой, но она вдруг упала. «Беги, Хитклиф, беги! – прошептала она. – Они спустили бульдога, и он меня схватил!» Этот дьявол вцепился ей в лодыжку, Нелли, я слышал его омерзительное сопение. Но Кэти даже не пикнула – нет! Она презирает трусость и не заплакала бы, даже если бы ее подняла на рога бешеная корова. Но я не молчал. Я обрушил ему на голову все ругательства, которые могли бы уничтожить любого черта в христианском мире, потом подобрал камень, сунул собаке в пасть и стал пихать его что есть силы в ее поганую глотку. Наконец явился с фонарем мерзавец-слуга и закричал: «Держи вора, Зверобой! Держи вора!» Правда, увидев, какую добычу поймал Зверобой, он сменил тон. Пса оттащили. Его огромный лиловый язык вывалился изо рта на полфута, а с отвислых брылей стекала кровавая слюна. Слуга поднял Кэти. Ей было плохо, но не от страха, это уж точно, а от боли. Ее понесли в дом, я пошел следом и все бормотал проклятия и говорил, что отомщу им. «Какая у нас добыча, Роберт?» – крикнул Линтон с порога. «Зверобой поймал девчонку, сэр, – отвечал тот. – С ней еще парень, – добавил он, схватив меня, – с виду из самых отъявленных. Видать, грабители думали подсадить их в окно, чтобы те им двери открыли, когда все в доме уснут, – так им легче было бы всех нас перерезать. Закрой рот и не сквернословь, ты, ворюга! Тебя за это на виселице вздернут. Мистер Линтон, сэр, не опускайте ружье!» – «Нет-нет, Роберт, не опущу, – сказал старый дурак. – Негодяи знали, что вчера я получил плату от арендаторов. Захотели по-умному дело обделать. Веди их в дом. Уж я им устрою прием! Так, Джон, закрой дверь на цепочку. Дай Зверобою пить, Дженни. Напасть на судью в его же собственной твердыне! Да еще в воскресный день! До какой наглости надо дойти! О, Мэри, дорогая, взгляни-ка! Не бойся, это всего лишь мальчишка, хотя и набычился, как и подобает негодяю. Разве не будет благом для страны повесить его сразу, без проволочек, пока его натура не проявилась в деяниях, как она уже выказала себя в чертах его лица?» Он выволок меня под самую люстру, а миссис Линтон нацепила на нос очки и в ужасе воздела руки к небу. Трусливые детки Линтонов тоже подобрались поближе. Изабелла лепетала: «Какой страшный! Посади его в погреб, папочка. Он в точности как сын гадалки, который украл моего ручного фазана. Правда, Эдгар?»

Пока они меня разглядывали, подошла Кэти. Она услышала последние слова Линтона и рассмеялась. Эдгар Линтон вгляделся в нее повнимательнее и, собравшись с мыслишками, сообразил, кто она такая. Они же видят нас в церкви, понимаешь, хотя в других местах мы почти не встречаемся.

– Это мисс Эрншо, – прошептал он матери. – Посмотри, как ее укусил Зверобой – кровь из ноги так и льет!

– Мисс Эрншо? Чепуха! – воскликнула его мать. – Чтобы мисс Эрншо рыскала по округе с цыганом! Однако, дорогой, на ней траурное платье. Право же, так и есть. И ведь она может на всю жизнь остаться хромой!

– Небрежение ее брата заслуживает всяческого порицания! – воскликнул мистер Линтон, отвернувшись от меня и поворотившись к Кэтрин. – Как я узнал от Шильдерса (это викарий, сэр), он отнюдь не мешает ей расти настоящей язычницей. Однако кто это такой? Где она нашла такого дружка? Ах да! Это, видать, то самое удивительное приобретение моего покойного соседа, сделанное в Ливерпуле, – маленький индиец с заморского корабля, а может, брошенный на берегу американец или испанец.

– В любом случае скверный мальчишка, – заметила пожилая дама. – И ему не место в приличном доме! Вспомни, Линтон, какие он произносил слова? Страшно подумать, что мои дети могли их услышать!