ГРУ на острие Победы. Военная разведка СССР 1938-1945

В то время, когда в Лондоне дальновидно прогнозировали перспективы развития советской внешней политики после разгрома фашистской Германии, в Москве готовились к решающим сражениям на советско-германском фронте. 22–23 мая Сталин провел совещание в Ставке, на котором присутствовали его заместители, заместитель начальника Генерального штаба, командующие фронтами, которым предстояло принять участие в освобождении Белоруссии, и другие военачальники. Они утвердили план проведения операции «Багратион» на июнь 1944 года.

К разгрому немецко-фашистских войск в Белоруссии основательно готовились 1-й Прибалтийский, 3-й, 2-й и 1-й Белорусские фронты. К участкам предстоящего прорыва стягивались огромные массы войск и боевой техники. Создавалось решающее превосходство над противником. В состав четырех фронтов должны были входить 166 дивизий, 12 танковых и механизированных корпусов, 7 укрепленных районов, 21 стрелковая, отдельная танковая и механизированные бригады. Нелегко было обеспечить эту группировку всем необходимым для предстоящего сражения. Еще труднее было скрытно от противника провести сосредоточение такого количества войск и боевой техники.

Специалисты германской военной разведки, неустанно следившие за всем, что происходит на Восточном фронте, считали, что решающее наступление советское командование предпримет на Юго-Западном направлении, южнее Полесья, где Красная армия уже добилась успеха. Немецкие генералы полагали, что советские войска будут наносить удары в этом направлении для того, чтобы вывести из войны Румынию и Венгрию — основных европейских союзников Германии. Именно к такому развитию событий весной 1944 года готовилось верховное командование Германии, одновременно укрепляя тем не менее и центральный сектор Восточного фронта.

17 июня 1944 года Скляров на основе сведений, полученных от Долли, докладывал в Центр: «27 мая Гитлер впервые с октября 1943 года встретился с японским послом Осимой. В ходе беседы Гитлер сказал, что хотя многие считают, будто русские начнут главное наступление на юге и через Карпаты на Балканы и Венгрию, он лично полагает, что русские попытаются наступать на Варшаву через Львов, а после этого могут предпринять наступление в Румынии…»

На этот раз Гитлер был близок к истине. Доверяя опыту своих генералов и данным абвера, Гитлер тем не менее приказал перебросить новые танковые соединения на центральный участок Восточного фронта. Сведения об этих перебросках Долли передал советской военной разведке. Скляров докладывал в Центр: «Долли сообщил следующие данные о перебросках немецких войск… Согласно сведениям, полученным из перехвата, 715-я пд сменила в Италии бронедивизию “Герман Геринг”. На 19 июня был обеспечен железнодорожный транспорт для переброски ее в Восточную Пруссию. На 20 июня передовой отряд дивизии, состоящий примерно из 600 офицеров и солдат, прибыл в Insterburg. На следующий день прибыло два эшелона танков. 40 танков были направлены в Lintz, около Вены. Генерал, командир дивизии, все еще находится в Италии. Перехват от 23 июня от штаба связи этой дивизии информирует, что возможный сборный пункт этой дивизии — район Лодзи. Окончательное решение будет принято 24 июня»[316].

Далее, Скляров докладывал: «Подтверждается, что 19-я бронедивизия из Брюсселя перебрасывается на Восточный фронт. 10-я бронегренадерская дивизия, которая формировалась в Германии для направления на Западный фронт, также перебрасывается на Восток. Из Норвегии 196-я пехотная дивизия также перебрасывается на Восточный фронт…»

Сведения о фашистской Германии и ее сателлитах в 1944 году поступали в Центр еще от одного разведчика, который числился в военной разведке под псевдонимом Эдуард.

Глава 6 Экстренное совещание на Лубянке

В феврале 1944 года на Лубянке было проведено экстренное совещание[317], в работе которого приняли участие шесть человек. Пятеро из них были самыми засекреченными работниками советских специальных служб — Главного разведывательного управления и Первого главного управления НКГБ, занимавшегося ведением внешней разведки. Совещание было собрано по указанию наркома внутренних дел Л. П. Берии. Не исключено, что это совещание было проведено по личному решению И. В. Сталина. На повестке дня стояло всего два вопроса, имевших исключительное значение для безопасности СССР. Руководил работой совещания Берия, что придавало секретной встрече на Лубянке особый характер.

Кого же Берия пригласил в свой кабинет в феврале 1944 года и какие обстоятельства заставили его провести подобное совещание?

На встречу прибыли начальник Главного разведывательного управления генерал-лейтенант И. И. Ильичев и заместитель начальника 1-го Управления ГРУ полковник М. А. Мильштейн[318]. От НКГБ на совещание были приглашены начальник Первого главного управления П. М. Фитин, ответственные работники внешней разведки НКГБ Г. Д. Овакимян и П. А. Судоплатов.