ГРУ на острие Победы. Военная разведка СССР 1938-1945

На формирование советско-польских отношений в годы Великой Отечественной войны оказывали влияние многие политические деятели. Они находились в Лондоне, Вашингтоне, Варшаве и, конечно, Москве. Американский президент Рузвельт дальновидно не считал для себя возможным оказывать поддержку ни Сталину, ни представителям польского эмигрантского правительства в Лондоне в разрешении советско-польских противоречий. Черчилль, после того как Англия не оказала Польше помощь в защите ее от нападения фашистской Германии в 1939 году, стал проявлять особую заботу о польском правительстве в эмиграции, обосновавшемся в Лондоне. Это эмигрантское правительство было озабочено не столько ведением войны против Германии, сколько тем, как бы после ее окончания вновь захватить Западную Белоруссию и Западную Украину, которые в свое время белопанская Польша отторгла от Советской России, пользуясь ее временной слабостью. Правительство Черчилля поддерживало эти притязания.

Когда в 1943 году Красная армия нанесла под Курском серьезное поражение отборным германским танковым армиям, Черчилль осознал безнадежность замыслов отторжения от СССР Западной Белоруссии и Западной Украины. Именно это заставило его согласиться на установление после окончания войны границы между СССР и Польшей по так называемой линии Керзона. Эта линия не новодел в отношениях между СССР и Польшей, она была предложена английским министром иностранных дел во время работы Парижской мирной конференции в 1919 году как справедливая граница между СССР и Польшей. На Тегеранской конференции в конце 1943 года Черчилль предложил принять по польскому вопросу решение, в котором было сказано: «Очаг польского государства и народа должен быть расположен между так называемой линией Керзона и линией реки Одер с включением в состав Польши Восточной Пруссии и Оппельской провинции».

Сталин и Рузвельт приняли предложение Черчилля. Однако как только польское эмигрантское правительство заявило свои возражения по этому решению Тегеранской конференции, Черчилль отказался от данного им слова в иранской столице. Видимо, он оказался под влиянием не только польского премьер-министра Миколайчика, но и других более влиятельных сил.

Благодаря данным советской военной разведки Сталин был в достаточной степени информирован о том, какой точки зрения на советско-польские отношения придерживались Рузвельт и Черчилль. В Москве была понятна сбалансированная позиция американского президента. Не было для Кремля секретом и отношение Черчилля к комплексу советско-польских отношений. Но в Москве не могли понять, почему Черчилль отказался от решений Парижской конференции 1919 года, принятых по польскому вопросу по предложению британского министра иностранных дел.

После визита Миколайчика в Вашингтон и его переговоров с Рузвельтом один из советских разведчиков, действовавших в США, направил в Центр отчет об этой встрече. Отчет был использован для подготовки специального сообщения ГРУ, подготовленного 21 июня 1944 года и направленного Сталину, а также министру иностранных дел Молотову. Начальник ГРУ генерал-лейтенант Ильичев докладывал: «При посещении Вашингтона польским премьер-министром Рузвельт настоял перед последним на удалении из состава польского правительства антисоветских элементов группы Соснковского и принятии поляками советского предложения о границе по линии Керзона. Он также настаивал на том, чтобы правительство вошло в деловой контакт с польскими патриотами в Москве и польскими дивизиями на Восточном фронте… Миколайчик согласился действовать в духе предложения Рузвельта, но только при условии, что ему удастся получить полную поддержку со стороны эмигрантских кругов в Лондоне».

Учитывая просьбу Рузвельта, Сталин принял решение о встрече с Миколайчиком. К этой встрече он был готов. Сталин имел в своем распоряжении несколько спецдонесений начальника ГРУ о разногласиях, существовавших среди лидеров польского правительства в Лондоне, и противоречиях польских эмигрантов в британской столице с Комитетом национального освобождения, сформированным в Люблине.

27 июля Миколайчик вылетел в Москву. В тот же день советские газеты объявили о заключении договора между советским правительством и Польским комитетом национального освобождения, согласно которому комитету передавалось полное управление всеми гражданскими делами во всех освобожденных советскими войсками районах. Этот означало, что Сталин не собирается предоставлять правительству в изгнании никаких полномочий на территориях, контролируемых Красной армией. Такой вывод сделали американские дипломаты в Москве.

Накануне приема в честь Миколайчика, устроенного в британском посольстве, в Москве проходили мероприятия, организатором и участником которых был британский посол в СССР Кларк Керр.