ГРУ. Поединок с «черными полковниками»

17 сентября он предстал перед очами начальства – своего, Генштабовского, МИДовского и, разумеется, самого высокого, которое располагалось на Старой площади в ЦК КПСС.

Все благодарили за успешное выполнение задачи, не забыв при этом высказать сожаление об утечке информации в ливийские СМИ. Хотя в то же время соглашались, что Каддафи важно было раскрыть эту встречу. Подобная публикация укрепляла авторитет и положение СРК Ливии и, видимо, сдерживала силы, которые желали свержения Каддафи.

Правда, в самом ГРУ непосредственные начальники полковника Иванова были настроены не так благодушно. Их в первую очередь интересовало не газетное сообщение и утечка в СМИ, сколько решение Василия Ивановича без денег и визы вылететь из Каира в Бенгази, не поставив об этом в известность Центр.

Полет в страну, где произошел переворот и было введено военное положение, мог закончиться плачевно.

Оказывается, как стало известно позже, недовольство было высказано и посольству СССР в Египте за отправку Иванова из Каира в Бенгази без разрешения Центра.

Однако в конечном счете здравый смысл восторжествовал, и полковника Василия Ивановича Иванова не наказали, а даже объявили благодарность.

На китайской земле

11 сентября 1969 года в Пекинском аэропорту состоялись переговоры между премьер-министром СССР Алексеем Косыгиным и премьером Госсовета Китайской Народной Республики Чжоу Эньлаем. Наряду с обсуждением важнейших проблем – налаживания экономических отношений, авиа– и железнодорожного сообщения, восстановления линии ВЧ-связи, пограничных вопросов, премьеры договорились об обмене послами и военными атташе.

В следующем году Чрезвычайным и Полномочным Послом Советского Союза в КНР был назначен бывший первый секретарь Ленинградского обкома партии Василий Толстиков. Военным, военно-морским и военно-воздушным атташе ЦК утвердил полковника Василия Иванова.

В Китай, откровенно говоря, ехать не хотелось. Да и какому нормальному человеку захочется. Мы для Китая в ту пору были врагом номер один, да и он для нас не лучше. Это в тихой, спокойной, сонной бабушке-Европе действовала дипломатическая неприкосновенность, а тут атташе ты или секретарь посольства, никому дела нет, вытащат из машины и если уж не побьют, то наорут, заплюют, наговорят гадостей.

Такое случалось с многими дипломатами. И с военным атташе полковником Василием Ивановым тоже. Поехали они как-то на машине в Цзянь Цзинь. Разумеется, получив предварительно разрешение китайского МИДа. На полдороге их машину останавливают, высаживают, и начинается спектакль – разгневанные хунвэйбины, как черти из табакерки, беснуются вокруг них. Потом затолкнули всех в машину и отправили назад. Протест в Министерство иностранных дел ничего не дал. Там как всегда расписались в своей беспомощности, мол, гнев народа, что поделаешь.

Вот в такой обстановке и начал свою работу в Китае Василий Иванович. О том безумном времени через десятилетия неприятно было вспоминать, а полковнику в отставке Иванову в особенности. Он много лет после увольнения из армии работал в обществе российско-китайской дружбы, укреплял совместные связи, очень любил эту страну, да и китайцы отвечали ему тем же, но, как говорят, слов из песни не выбросишь. Такое было.

Работалось неимоверно трудно. Китайская официальная пресса была, газеты, журналы доставать удавалось, цитатников Мао Цзэдуна хоть завались, а вот, к примеру, центральную военную газету КНА советским дипломатам не давали. Она имеет хождение по всей стране, но только не в посольстве СССР.

Приходилось искать, изобретать нестандартные подходы, чтобы получить информацию хотя бы из открытых источников, из той же военной прессы. Так у югославского военного атташе были налажены достаточно хорошие отношения с китайцами. Они снабжали его аппарат военными газетами, журналами. Но у югославов не было переводчика с китайского языка. А информацию в Белград представлять надо. Вот и заключил Иванов взаимовыгодный обмен: югославы дают нам китайскую военную прессу, а мы им – переводы статей.

Кстати говоря, у Василия Ивановича сохранились добрые, дружеские отношения с югославским атташе и после того, как они покинули Китай. Вот как о них вспоминал потом полковник Иванов: «Уже после того, как мы разъехались из Пекина, долго переписывались, а однажды он позвонил мне из аэропорта: „Василий, я пролетом в Москве, заехать не смогу, мало времени, а увидеться хотелось бы“.