Грубиян

— Боже… — скулю я, потому что его пальцы прикасаются к эпицентру «пожара».

— Нет, это всего лишь я, — усмехается парень, а мне очень хочется его стукнуть. Или укусить. На худой конец просто хочется ЕГО. — Ты готова ответить?

— Мне кажется, что ты уже знаешь ответ, но тебе принципиально услышать его от меня, — шепчу: разговаривать нормально я уже благополучно разучилась.

— Умница, детка, — копирует мой шёпот, и его руки медленно тянут с меня мой свитер, пока сверху на мне не остаётся только бельё. — Я уже говорил, какая ты красивая?

— Перестань меня мучать, — обречённо прошу я, пока проворные пальцы Макса расстёгиваю пуговицу на моих джинсах.

— Отвечай на первый вопрос.

Он на секунду отлепляется от меня, а когда возвращается, я спиной чувствую его горячую кожу — Макс снял свою толстовку.

— Мы почти в равных условиях, — мурлычет он; верх моего белья отлетает в сторону, и я ощущаю его горячие ладони на своей груди. Это настолько… крышесносно, что я моментально теряю нить разговора. — Ты оставишь свой дом ради меня?

Можно подумать, я не сделала этого ещё месяц назад…

— Ты — подлый демон-искуситель! — Очередной стон. — Оставлю.

Макс вновь смеётся.

— Отлично, на первый вопрос ты ответила. — Господи, да сколько их у него?! — Теперь следующий: почему?

— Да ты не только садист и шантажист, ты ещё и провокатор! — обвиняюще ворчу я, пока Макс стаскивает с меня джинсы.

— Это не ответ, — журит он, и его губы обжигают моё бедро в том месте, где ещё совсем недавно была его рука.

Жмурюсь от удовольствия, когда его губы прокладывают дорожку от бедра до моего живота; парень так и остаётся передо мной на коленях, и на нём самом я тоже не замечаю джинсов. Он прикусывает кожу на животе, и я уже с силой глотаю воздух.

— Потому что ты очень убедительно просишь.

Запускаю пальцы в его волосы, потому что мне нужно держаться хоть за что-то, чтобы не упасть.

Макс улыбается и смотрит на меня снизу-вверх.

— Будем считать, что я поверил в то, что это настоящая причина. — Я подозрительно щурюсь: сдаётся мне, этот соблазнитель в курсе моих ночных признаний… — И последнее: по шкале от одного до десяти — насколько я хорош с этого ракурса?

Закатываю глаза и опускаюсь, подобно ему, на колени.

— На тысячу. И заткнись уже, наконец.

А чтобы у него не возникло желания задать очередной вопрос, я просто впиваюсь в его губы. Несколько минут мы самозабвенно целуемся, а после Макс переносит меня на кровать, и ближайшие несколько часов мне вполне обоснованно кажется, что даже в кратере действующего вулкана не так жарко.

Первое, что я вижу, проснувшись утром — умиротворённое лицо Максима, которое я покрываю поцелуями, потому что, несмотря на мой трудноисправимый характер, он всё равно перешагнул через собственную гордость и приехал. Почему же я не могу отплатить ему чем-то похожим, — например, перестать жалеть тех, кто этого не заслуживает и всецело обратить внимание на Макса, который постоянно рядом.

— Ещё пять минут, и я точно встану, — хриплым после сна голосом бурчит он и переворачивается на живот, практически уткнувшись лицом в стену.

Тихонько смеюсь, целиком забираюсь на парня, мурча, и трусь лицом о его лопатки, усыпанные родинками. Иногда целую тёплую кожу или кусаю парня за плечо — почему-то сейчас хочется быть с ним именно такой.

— Если это твоя месть за вчерашнее, то я буду мучить тебя чаще, — улыбается Макс. — Буди меня так каждое утро.

Улыбаюсь в ответ, потому что парень говорит так, словно уверен, что мы будем вместе как минимум вечность.

— Нам правда пора вставать, — шепчу ему на ухо.

Слышу его тихий вздох.

— Ты сегодня сверху? — будто бы невинно спрашивает он, но я вспыхиваю от такого пошлого намёка и скатываюсь с его спины обратно на кровать.

Однако далеко убежать не получается: Макс прижимает меня спиной к матрасу и нависает сверху.

— Далеко собралась?

Его игривый тон так сильно мне нравится, что я отдала бы что угодно, лишь бы Макс всегда был таким.

— Нина, а где ты положила документы отца? — слышу голос мамы, которая заглядывает в комнату.

Господи, хорошо, что я успела нацепить футболку парня, а он был прикрыт в самых стратегически важных местах одеялом. Лицо Макса моментально меняется, словно кто-то невидимый щёлкнул пультом: игривость исчезла, осталась только колючая холодность.

Выражение лица матери было двояко: с одной стороны растерянность оттого, что её дочь оказалась в одной постели с парнем, с другой — страх, потому взор Макса был способен заморозить даже лёд.

— Я, наверно, не вовремя… — замялась родительница.

— Чертовски верно, — холодно отвечает Макс, и мать тут же ретируется куда-то в сторону кухни.

Поворачиваю к себе его лицо, и парень тут же зажмуривается.

— Ты же не собираешься устраивать скандал? — с подозрением спрашиваю я.

Уж слишком напряжённо были сжаты его губы.

Парень медленно открывает глаза, и меня буквально начинает трясти оттого, какая мощная буря бушует в его взгляде.

— Скандала не будет, — твёрдо говорит парень, но я не спешу расслабляться.