Читаем Группа крови. Мне приснилось, миром правит любовь полностью

Песен еще не написанных сколько —

Скажи, кукушка, пропой.

В городе мне жить или на выселках,

Камнем лежать или гореть звездой,

Звездой…

Солнце мое, взгляни на меня —

Моя ладонь превратилась в кулак, —

И если есть порох, дай огня —

Вот так!

Кто пойдет по следу одинокому —

Сильные да смелые.

Головы сложили в поле в бою,

Мало кто остался в светлой памяти,

В трезвом уме да с твердой рукой в строю,

в строю.

Солнце мое, взгляни на меня —

Моя ладонь превратилась в кулак, —

И если есть порох, дай огня —

Вот так!

Где же ты теперь, воля вольная,

С кем же ты сейчас

Ласковый рассвет встречаешь? Ответь!

Хорошо с тобой, да плохо без тебя —

Голову да плечи терпеливые под плеть,

под плеть.

Солнце мое, взгляни на меня —

Моя ладонь превратилась в кулак, —

И если есть порох, дай огня —

Вот так!

«КИНО» в Иркутске. Стадион «Труд». 28 мая 1990 года. Фото — Константин Куликов

<p>Когда твоя девушка больна</p>

День как день,

Только ты почему-то грустишь,

И вокруг все поют,

Только ты один молчишь,

Потерял аппетит

И не хочешь сходить в кино —

Ты идешь в магазин,

Чтобы купить вино.

Солнце светит и растет трава,

Но тебе она не нужна.

Все не так и все не то,

Когда твоя девушка больна,

Когда больна…

Ты идешь в магазин,

Головою поник,

Как будто иссяк

Чистый горный родник.

Она где-то лежит,

Ест мед и пьет аспирин,

И вот ты идешь

На вечеринку один.

Солнце светит и растет трава,

Но тебе она не нужна.

Все не так и все не то,

Когда твоя девушка больна.

На вечеринку один,

Когда больна…

<p>Муравейник</p>

Начинается новый день,

И машины туда-сюда.

Раз уж солнцу вставать не лень,

И для нас, значит, ерунда.

Муравейник живет:

Кто-то лапку сломал — не в счет.

А до свадьбы заживет,

А помрет — так помрет.

Я не люблю, когда мне врут,

Но от правды я тоже устал.

Я пытался найти приют —

Говорят, что плохо искал.

И я не знаю, каков процент

Сумасшедших на данный час,

Но если верить глазам и ушам —

Больше в несколько раз.

И мы могли бы вести войну

Против тех, кто против нас,

Так как те, кто против тех, кто против нас,

Не справляются с ними без нас.

Наше будущее — туман.

В нашем прошлом — то ад, то рай.

Наши деньги не лезут в карман.

Вот и утро — вставай.

Я не люблю, когда мне врут,

Но от правды я тоже устал.

Я пытался найти приют —

Говорят, что плохо искал.

И я не знаю, каков процент

Сумасшедших на данный час,

Но если верить глазам и ушам —

Больше в несколько раз.

<p>Следи за собой</p>

Сегодня кому-то говорят: «До свиданья!»,

Завтра скажут: «Прощай навсегда».

Заалеет сердечная рана.

Завтра кто-то, вернувшись домой,

Застанет в руинах свои города,

Кто-то сорвется с высокого крана.

Следи за собой, будь осторожен.

Следи за собой.

Завтра кто-то утром в постели

Поймет, что болен неизлечимо,

Кто-то, выйдя из дома, попадет под машину.

Завтра где-то в одной из больниц

Дрогнет рука молодого хирурга,

Кто-то в лесу нарвется на мину.

Следи за собой, будь осторожен.

Следи за собой.

Ночью над нами пролетел самолет,

Завтра он упадет в океан —

Погибнут все пассажиры.

Завтра где-то — кто знает где —

Война, эпидемия, снежный буран,

Космоса черные дыры…

Следи за собой, будь осторожен.

Следи за собой.

«КИНО» в Ташкенте. ДС «Юбилейный». 8–11 марта 1990 года. Фото из архива Олега Толмачева

<p>Песни, не вошедшие</p><p>в альбомы</p><p>Атаман</p>

Ох, смотри не промахнись, атаман,

Чтоб не дрогнула рука невзначай,

Да смотри не заряди холостых,

Да не думай о петле палача.

А не то наступит ночь,

И уйдут от нас моря и леса,

Перестанут петь для нас небеса

И послушаем земли голоса.

А потом наступит день.

Каждый скажет: то, что было, не помню.

И пойдем под пастушью свирель

Дружным стадом на бойню.

Бог терпел и нам велел: потерпи.

Так смотри не промахнись, атаман,

Чтоб не дрогнула рука невзначай,

Да смотри не заряди холостых,

Да не думай о петле палача.

<p>Малыш</p>

Теплое-теплое море, жаркое солнце,

Синие-синие волны и пустынный пляж.

Музыка рядом с тобою, ты рядом со мною,

И весь этот берег — наш.

Когда я вижу, как ты танцуешь,

Малыш, ты меня волнуешь.

Когда ты смотришь так серьезно —

Малыш, я тебя люблю.

Когда ты робко меня целуешь —

Малыш, ты меня волнуешь,

Но не могу, не могу, не могу…

Песня летит над волнами, летит как цунами,

Но корабль за горизонтом плывет.

Что же случилось с нами,

Что случилось с нами?

Этот вопрос мне покоя не дает.

Когда я вижу, как ты танцуешь,

Малыш, ты меня волнуешь.

Когда ты смотришь так серьезно —

Малыш, я тебя люблю.

Когда ты робко меня целуешь —

Малыш, ты меня волнуешь,

Но не могу, не могу, не могу…

Но не могу, не могу, извини, не могу…

<p>Смотри, это кино</p>

Они сказали, надо пройти.

Они не верят, что есть другие пути.

Не бойся, это только кино,

Я знаю точно, это кино:

Кончится фильм,

Зажгут свет, и мы поедем домой.

Те, кто был раньше, вставляли в их ружья цветы.

В ответ на это свинец затыкал их рты.

<p>Вопрос</p>

Так много веселых ребят,

И все делают велосипед.

И один из них как-нибудь утром

Придумает порох.

Ну а я тут сижу без тебя,

Мне до этих ребят дела нет.

Лишь окурки лежат на полу

Да мусора ворох.

Расскажи мне историю этого мира,

Удивись количеству прожитых лет,

Расскажи, каково быть мишенью в тире, —

У меня есть вопрос, на который ты не дашь мне ответ.

И так странно проходят часы,

Перейти на страницу:

Все книги серии Поэзия легенд

Похожие книги

Рахманинов
Рахманинов

Книга о выдающемся музыканте XX века, чьё уникальное творчество (великий композитор, блестящий пианист, вдумчивый дирижёр,) давно покорило материки и народы, а громкая слава и популярность исполнительства могут соперничать лишь с мировой славой П. И. Чайковского. «Странствующий музыкант» — так с юности повторял Сергей Рахманинов. Бесприютное детство, неустроенная жизнь, скитания из дома в дом: Зверев, Сатины, временное пристанище у друзей, комнаты внаём… Те же скитания и внутри личной жизни. На чужбине он как будто напророчил сам себе знакомое поприще — стал скитальцем, странствующим музыкантом, который принёс с собой русский мелос и русскую душу, без которых не мог сочинять. Судьба отечества не могла не задевать его «заграничной жизни». Помощь русским по всему миру, посылки нуждающимся, пожертвования на оборону и Красную армию — всех благодеяний музыканта не перечислить. Но главное — музыка Рахманинова поддерживала людские души. Соединяя их в годины беды и победы, автор книги сумел ёмко и выразительно воссоздать образ музыканта и Человека с большой буквы.знак информационной продукции 16 +

Сергей Романович Федякин

Биографии и Мемуары / Музыка / Прочее / Документальное
Моя жизнь. Том I
Моя жизнь. Том I

«Моя жизнь» Рихарда Вагнера является и ценным документом эпохи, и свидетельством очевидца. Внимание к мелким деталям, описание бытовых подробностей, характеристики многочисленных современников, от соседа-кузнеца или пекаря с параллельной улицы до королевских особ и величайших деятелей искусств своего времени, – это дает возможность увидеть жизнь Европы XIX века во всем ее многообразии. Но, конечно же, на передний план выступает сама фигура гениального композитора, творчество которого поистине раскололо мир надвое: на безоговорочных сторонников Вагнера и столь же безоговорочных его противников. Личность подобного гигантского масштаба неизбежно должна вызывать и у современников, и у потомков самый жгучий интерес.Новое издание мемуаров Вагнера – настоящее событие в культурной жизни России. Перевод 1911–1912 годов подвергнут новой редактуре и сверен с немецким оригиналом с максимальным исправлением всех недочетов и ошибок, а также снабжен подробным справочным аппаратом. Все это делает настоящий двухтомник интересным не только для любителей музыки, но даже для историков.

Рихард Вагнер

Музыка
Песни в пустоту
Песни в пустоту

Александр Горбачев (самый влиятельный музыкальный журналист страны, экс-главный редактор журнала "Афиша") и Илья Зинин (московский промоутер, журналист и музыкант) в своей книге показывают, что лихие 90-е вовсе не были для русского рока потерянным временем. Лютые петербургские хардкор-авангардисты "Химера", чистосердечный бард Веня Дркин, оголтелые московские панк-интеллектуалы "Соломенные еноты" и другие: эта книга рассказывает о группах и музыкантах, которым не довелось выступать на стадионах и на радио, но без которых невозможно по-настоящему понять историю русской культуры последней четверти века. Рассказано о них устами людей, которым пришлось испытать те годы на собственной шкуре: от самих музыкантов до очевидцев, сторонников и поклонников вроде Артемия Троицкого, Егора Летова, Ильи Черта или Леонида Федорова. "Песни в пустоту" – это важная компенсация зияющей лакуны в летописи здешней рок-музыки, это собрание человеческих историй, удивительных, захватывающих, почти неправдоподобных, зачастую трагических, но тем не менее невероятно вдохновляющих.

Александр Витальевич Горбачев , Александр Горбачев , Илья Вячеславович Зинин , Илья Зинин

Публицистика / Музыка / Прочее / Документальное