Группа специального назначения

Шелестов уже напрягся, чтобы повалить фашиста ударом кулака и броситься вон! И все, провал по всем фронтам! Максим зевнул, отвел взгляд, подтянул к себе папку. Григ словно вышел из ступора, мотнул головой, избавляясь от наваждения, повернулся и двинулся дальше. Пот побежал по спине. Григ исчез за поворотом. Шелестов прислонился затылком к стене. Сердце билось, как барабан полкового оркестра. Григ может вспомнить — память штука внезапная. Нужно быстро делать дело и исчезать…

— Входите, кто там? — прозвучало из кабинета.

Он вскочил. Нет, надо спокойнее. Замер на секунду, взявшись за дверную ручку, перевел дыхание.

— Разрешите, господин полковник?

— Да уж, сделайте одолжение.

Полковник Вайсман был не в самом хорошем расположении духа. Он сидел за столом, погрузившись в чтение многочисленных бумаг.

— Хайль Гитлер!

— Да, что у вас? — Он раздраженно глянул на посетителя. Кабинет не большой, зарешеченное окно, открытая форточка. Вид на дебри декоративного винограда. Сейчас его не выкрасть. Можно прикончить — бесшумно, насмерть, а потом спокойно удалиться, но такого задания группа не получала.

— Обер-лейтенант Манн, батальон связи 16-й моторизованной дивизии, — представился «связист», протягивая папку. — Документы от майора Зильберта, просили срочно передать.

— Неужели? — Полковник забрал папку, бегло перелистал. — Но это сводки за позавчерашнее число… Почему вчера не прислали? — Он смерил посетителя неприязненным взглядом.

— Не могу знать, господин полковник! Я всего лишь посыльный. Полагаю, вчера эти бумаги просто затерялись…

— Ладно, идите, обер-лейтенант, спасибо, — махнул рукой Вайсман. — И передайте своему руководству, чтобы впредь были оперативнее.

— Так точно, господин полковник! — Шелестов вскинул руку и поспешил убраться.

Начиналось самое важное. Сейчас не спрячешься — часовой его видел и запомнил. Еще этот Григ, пропади он пропадом…

Коридор был пуст, но он не стал лететь как на пожар, шел спокойно, усмиряя волнение. В маленьком холле скучал дежурный. Вошел представитель младшего офицерского состава, кивнул дежурному, удостоил Максима беглым взглядом. Какого черта они тут неустанно ходят? Дежурный вернул Максиму «вальтер», тот неспешно поместил его в кобуру.

В окне просматривалась часть двора. Там курил Отто Григ! Офицер прозябал в одиночестве, прохаживался у ворот, пинал камешки. Задумчивость обуяла «нарушителя границы». Максим мысленно выругался, сделал вид, что заела застежка кобуры, потом зашарил по карманам. Пачка сигарет оказалась, разумеется, в дальнем кармане. Дежурный безучастно за ним наблюдал. Григ, похоже, отчаялся мобилизовать память, выбросил окурок в урну у калитки, распахнул ее и убрался прочь!

Шелестов вышел через несколько секунд. Замешкался на крыльце, прикурил. Находиться здесь не возбранялось. Двор был пуст. За забором зарокотал двигатель «Мерседеса». Машина разворачивалась на тесном пятачке — он видел ее сквозь щели в заборе. «Мерседес» уехал, Максим спустился с крыльца, быстро пересек двор. Прав Герман: все зыбко. Имеется запасной план, но он еще хуже основного!

Он вышел из калитки. Часовой оглянулся. Максим кивнул ему.

В этот момент началось представление. Завелся мотоцикл, разразились возмущенные крики. Немного в отдалении унтер-офицер пытался развернуться на мотоцикле, не заметил фельдфебеля, идущего по дороге. В результате столкновение — к счастью, без жертв. Оба возмущались, махали руками. Пострадавший прыгал на одной ноге, грозил кулаком, собираясь двинуть мотоциклисту по физиономии. Тот орал: «Какого черта ты лезешь под колеса?!» — «Эй, солдат, ты же видел, как все случилось, иди сюда!» — морщась от боли, фельдфебель махал часовому.

Спектакль разыграли вовремя, ни одной души в округе. Часовой бросил раздраженный взгляд на калитку, побрел к месту «аварии», подтягивая свисающий карабин. Максим попятился обратно, бесшумно прикрыл калитку.

Шум снаружи усилился, вспыхнула перебранка — товарищи прилежно отвлекали внимание охраны. Бог был рядом: во дворе опять никого, дежурный в окно не высовывался. Максим протиснулся между забором и декоративным виноградом. Секунды отбивали в голове ровный ритм. Он сместился еще на два шага, прижался лицом к забору. Заноза вонзилась в палец. Разве это план? Но другого не проработали, да и не могло быть другого плана!

Щели в заборе узкие, много не разглядишь. Буторин продолжал скандалить и, похоже, сунул-таки Сосновскому в глаз. Часовой призывал прекратить этот скандал. Нашли время и место! Шум неожиданно прекратился, затарахтел мотоциклетный мотор, транспортное средство убралось. Стало тихо.

Поскрипывала щебенка. Часовой вернулся к забору, недоуменно озираясь. Он видел обер-лейтенанта, выходящего из калитки, но куда тот пропал? Так быстро ушел? Возможно. До ближайшего переулка тридцать метров. Часовой колебался — заморочили парня! На всякий случай приоткрыл калитку, осмотрел пустой двор, пожал плечами. Погляди он за лохмотья винограда — и все бы понял. Но до этого дело не дошло, солдат закрыл калитку и снова начал прохаживаться вдоль ворот.