Грусть белых ночей

Сергей чувствует: всех угнетает неопределенность. Сговаривались, собирались на Украину, где весна, теплынь, а едут неведомо куда. И в запасном полку, и тут ребята из одной школы хотели быть вместе. Благодаря этому в одну маршевую роту попали. Сергей горячее всех агитировал не разлучаться, держаться вместе, теперь ему не очень приятно, когда к нему обращаются как к старшему. Что он может? Армия не местечко и даже не запасной полк.

Эшелон трогается. Павел и Андрей уже на ходу выскакивают из теплушки.

Несмотря ни на что, Сергей рад, что попал в армию. Он уже видел, знает: война — тяжкое, кровавое дело. Романтики в ней мало. Когда Сергея и его товарищей отряд послал устанавливать связь с частями Красной Армии, которые после двухмесячной обороны у Днепра снова перешли в наступление, он, увидев первых советских солдат, удивился — представлял их сказочными богатырями, а они были очень уж обычными. В сорок первом Сергей с тревожным холодком в душе думал о немецкой мощи: столько самолетов, танков, пушек, машин. Наши отступали с одними винтовками, некоторые даже без винтовок, без «кубиков», нашивок и других знаков воинского различия, и трудно, очень трудно было поверить, что это войско справится с немецкой мощью. Однако справилось.

За два года оккупации, не представляя, что такое фронт, бои, Сергей начал идеализировать армию. Немцев остановили под Москвой, разгромили под Сталинградом, Курском. Солдаты стали казаться Сергею людьми с несгибаемым духом, исполинами.

В совхозном поселке, находившемся в четырех верстах от местечка, Сергей впервые увидел красноармейцев, которые наступали, гнали немцев, шли на Полесье от самого Сталинграда. Погоны на шинелях и гимнастерках у некоторых были оттопырены, измяты, большинство погон и не пришито. Вот такие люди и были, выходит, богатырями.

Радость от встречи была огромная, неподдельная. Первыми в совхоз вступили разведчики, молодые, такого же примерно возраста, как Сергей, парни в новых ватниках, при ремнях, с автоматами. Обнимались, целовались, потом собирались в хатах, чтобы отметить встречу. В тот же день Сергей с товарищами привел разведчиков в партизанский лагерь.

Разведчики — капля в море. Интеллигенция войны. Пожилых пехотинцев, появившихся в совхозе вслед за разведчиками, сдается, мало интересовал тот факт, что они освободили еще один населенный пункт. Видать, много таких совхозов было на их пути.

Пехотинцы, в вымазанных в глине шинелях, как только пришли в совхоз, не спрашивая даже разрешения у командиров, начали окапываться. Позиции выбрали на краю леса. Угрюмо, не торопясь выбрасывали лопатками сероватый подзол и песок на бруствер, закуривали, молчаливо разглядывали окрестность и снова копали.

Такие же солдаты были и в местечке. Когда Сергей переступил порог родного дома, он их застал уже там. Ни матери, ни братьев в хате не было — не вернулись еще, прятались в лесу.

Солдаты сами раскрыли бурт с картошкой и варили ее в котелках, чугунках. Потом натолкли картофельного пюре и ели его с хлебом. Из харчей у них был только хлеб.

Увидев хлопца с винтовкой, с красной полосой на пилотке, солдаты нисколько не удивились. Видать, им приходилось встречать партизан. Пригласили пообедать. Сергей сел за стол, ел картошку с хлебом, а солдаты тем временем рассказывали, что они шли в полесское местечко от самого Сталинграда. О Сталинграде в своих разговорах упоминали часто.

Потом Сергей обходил дворы своих товарищей, попал в другой, противоположный конец местечка. Картина всюду была одна — солдаты ели хлеб, картошку, вовсе не жалуясь на судьбу.

Сергей обменял свою винтовку на автомат — хотелось пофорсить перед местечковыми девчатами. Какой-то щупленький ездовой отдал ему автомат и взял винтовку с большой охотой, но потом едва не случилась беда. Пользоваться как следует автоматом Сергей не умел и в одной хате, переводя переключатель с очереди на одиночные выстрелы, неожиданно выстрелил. Пуля отбила кусочек штукатурки над головой солдата, сидевшего за столом. Тот аж побелел.

— Ты стрелял когда-нибудь? — выкрикнул он.

— Стрелял, — сдерживая волнение, сказал Сергей. — Простите. Нечаянно вышло.

Сергей хотел попасть в армию, чтобы самому пройти через войну, перенести то же, что и солдаты, которые освободили его местечко и окрестные деревни. Много их он увидел той осенью и в начале зимы. Меняясь через день-два, они жили в его доме — артиллеристы, пехотинцы. Некоторые даже адрес взяли, чтобы переписываться. Была такая потребность у тех солдат — писать и получать письма от людей, которых они встретили на своем пути.

Фронт пролегал километрах в двадцати — тридцати от местечка, как раз в тех местах, где Сергей партизанил. Зима стояла сырая — лужи, грязь. Солдаты, которых отводили на отдых, были почти все простужены; надрывая от натуги легкие, они кашляли, хрипели, стонали во сне.