Грусть белых ночей

Хлопцы, спустившись с пригорка в застроенное деревянными домишками предместье, ходят по дворам, огородам. Плетней, заборов нет — а если и были, их давно растащили: охотников погреться прошло дай бог.

В предместье кто-то живет: закукарекал петух, ему ответил другой. Где-то лает собака. Всем делается весе? лей. Если близко жилье, то хоть какие-нибудь дрова да найдутся.

В течение часа они бродят, возвращаются, чтобы не заблудиться, к пригорку, встречаются с такими же, как они сами, искателями дров. Наконец, осмелев, направляются по узенькой гати к темнеющей кучке строений, в одном из которых даже огонек мигает. Подойдя, видят несколько деревянных домишек. У некоторых даже штакетник не тронут. Николай первым двинулся было туда. Вдруг зовет к себе. Сойдя с гати, суетится у какой-то темной кучки. Приблизившись, хлопцы глазам не поверили. Из-под снега торчат клочья сена. Видать, тут стог стоял. То, что нужно. Подостлав сена, можно без огня перебиться до утра.

Когда вернулись, за плащ-палаткой уже весело потрескивал огонек. Дров дядьки отыскали немного. Зато наломали сухих стеблей, каких много в заброшенных двориках. А хлопцы прошли мимо, не обратили внимания.

Сеном заинтересовались все. Оно и вправду важнее дров.

— Где нашли?

— У хозяина попросили, — ответил Прокопчик. — Больше нет.

По клоку сена, подостлать под бок, дали всем, кто здесь обосновался. После этого почувствовали себя хозяевами положения.

— Нужно хлопцев позвать, — говорит Сергей. — Пускай погреются.

У Сергея нет уже обиды на Костю Титка. Он понимает: Титок болтает от неуверенности. Правду сказал Арабейка: загодя никто ничего не может знать. Может, они еще и на Украину попадут...

Сергей идет искать товарищей. Заглянул в одну коробку, в другую, окликаючи Костю Титка. Кости поблизости не видать. Зато совсем неожиданно Сергей натыкается на двоюродного брата Адама. Адам с Петром Герасимовичем костер не разжигали. Сидят, уткнув носы в шинель, прислонившись к стене, потихоньку дрожат.

С Адамом и Петром прошло детство Сергея. Росли на одной улице. Дня друг без друга не могли прожить. Адам на год старше Сергея. В детстве он был крепче и ловчее его. Дальше, чем Сергей, бросал вырезанный из березовой губы мячик, ловчей карабкался на телеграфный столб.

Учился Адам так себе. Сергей не только его догнал, но и перегнал: Адам успел только семилетку кончить. Петр тоже закадычный друг. Был напористым, злым, никому не давал проходу. Когда еще были детьми, разрешил Сергею погулять с колесиком от дверей железнодорожного вагона. Назавтра Сергей забыл принести колесико, и Петр, встретив его на улице, ударил железным прутом по руке. При этом дико выл, на губах даже пена выступила. У Сергея целый месяц болела рука.

Все кирпатые такие. До трех не считают. У Петра, его отца и старшего брата уши маленькие, по форме напоминают весенние грибы сморчки. Старший брат Петра перед войной убил человека. Бездумно, в отчаянной злобе, бахнул по голове фактически незнакомого человека колом. Засудили на десять лет.

Тут, в армии, Петр тише воды, ниже травы. Сергей заметил подобное и у других хлопцев, до войны считавшихся отчаянными. Костя Титок был спортсменом, делал на турнике самые головокружительные упражнения, даже «солнце». В оккупации, однако, сидел как мышь под веником. Его просто нельзя было допустить к опасному делу, каким занимались они, подпольщики, — не дорос.

Вообще Адама, Петра Герасимовича, как и некоторых других Сергеевых товарищей, школьная наука глубоко не тронула.

Ни один из предметов их не захватил; книг хлопцы тоже не читали. По этой или по какой другой причине их возмужание как бы затянулось.

Оказавшись в тихом углу, где и огонек горит, хлопцы повеселели. Впервые за три дня дороги хорошо поговорили. Разостлав сено, крепко прижались друг к другу, заснули под утро как убитые. Оказывается, и в доме, где нет окон, дверей, пола, а вместо крыши звездное небо, можно спать.

Ранним утром маршевую роту ведут назад, на станцию. О завтраке новые начальники и не вспомнили: на сегодня должно хватить выданного запасному полку НЗ. Еще и завтра нужно харчеваться этим НЗ.

— Эшелоны будем разгружать, — передается по цепочке. — Или помещения чистить.

Воинские начальники и вправду наспех организовывают рабочие команды. Сергей отметил: огромный, хмурый старшина отбирает среди стоящих в шеренге самых рослых, крепких. Сергей ткнул в бок Василя Лебедя, предлагая присоединиться к команде, которую набирает старшина. Тот отрицательно покачал головой. Сергей один рванул к старшине. Надеялся: будет разгружать эшелон.

Не ошибся Сергей. Двадцать или тридцать человек, собранных в команду, старшина долго ведет по запасным путям, лавируя меж вагонов и эшелонов. Наконец приводит их в тупик, где стоит длинная цепь пульмановских вагонов.

— Сено будем разгружать, — заявляет старшина. — Тюки нужно складывать в штабеля.

Часа через два у Сергея от натуги ноет спина, дрожат ноги. По сути, он второй день ничего не ел. Вчера съел только сухарь, подаренный Прокопчиком. Вот что значит не экономить паек.

Из знакомых в команде — Мелешка.