Грусть улыбается искренне

«Телевизор» для него прозвучало почти так же магически, как для малышни «игрушки». Тем более что буквально несколько часов назад Витька в сердцах жаловался друзьям на голодание не только гастрономическое, но и информационное. Все-таки человеку, привыкшему каждый день после уроков подолгу торчать в Интернете, не так-то просто научиться узнавать новости о внешнем мире разве что из сплетен медсестёр. Друзья, правда, тоже старались по возможности информировать его, но чаще о самом интересном умалчивали, видать, чтобы лишний раз не расстраивать товарища.

При всём этом минувший день был урожайным на визиты. Лёшка с Владом помимо себя приволокли дедовское лото и целых два часа резались с Виктором в эту незатейливую игру на лестничной площадке, постепенно сокращая численность сигарет в пачке. Витёк тоже затянулся пару раз, но потом отложил бычок: всё-таки, когда показатели крови скачут, курево не лучшее дело…

Но самое главное — задолго до друзей, около полудня, приходила мама! Это был первый её визит после того, как Виктор загремел в инфекционку. Он всё сразу понял — родительница соскучилась, но, как и всякая упрямая женщина, просто не показывала виду. В бокс вошла высокомерно, как к себе домой, небрежно бросила пакет с вещами, на сына даже не глянув, будто он шапку-невидимку надел.

Выйдя в коридор, деловито переговорила с Тим-Тимом об «одном болване» и ушла, гордо вскинув голову.

Правда, потом, выглядывая в окно из-за занавески, Витька видел, как, выйдя на улицу, мать тревожно и заботливо обернулась на больничный корпус, — значит, в душе давно всё простила своему оболтусу, а дистанцию сохраняла лишь из принципа. Это ведь от неё парень унаследовал такую черту, как дурная баранья упёртость. Отец, хоть порой и казался строгим, на самом деле гораздо быстрее прощал, забывал обиды и шёл на компромисс.

Может, как раз поэтому мальчишка с утра ждал именно папу. Как советовала Инга, он хотел без нервов объяснить, что и по какой причине более не хочет слышать из родительских уст. К тому же у Александра Игоревича можно было попросить купить какую-нибудь модную шмотку. Виктору стало почти всё равно, насколько здорово он выглядит здесь, в больнице. Но одеваться прилично и колоритно он, по совету Инги, считал необходимым, просто для того чтобы не превращаться в Аркашку и продолжать ощущать хотя бы тонкую связь с былой жизнью.

Тим-Тим вместе с одним из рабочих пытался раскрутить увесистый бумажный свёрток, но тот оказался упругим, неподатливым и назло мужчинам сворачивался в исходное состояние. Виктору же не терпелось сообщить радостные новости о телевизоре Инге. Она с самого утра спала. Тимофей за обедом вкратце объяснил Витьке, что когда гемоглобин низкий, человека в сон клонит, и парень будить ее не стал. Но теперь повод был весьма и весьма приличным, чтобы потревожить спящую красавицу.

Проехав по линолеуму на подошвах, Витька с языком на плече ворвался к Инге в палату.

— Это, подъём! Давай, пошли! Там такое!

— Какое такое?.. — девушка спросонья не разделяла его воодушевления.

— Да пойдём уже! Вопросы она задаёт.

Он молча оперся о стену. В тёмной палате только на подоконнике тускло светился один из блеклых лунных зайчиков. Инга почти на ощупь расчесала немного спутавшиеся белые-пребелые волосы, завязала шнурки и подошла к Виктору. Она с трудом держалась на ногах, это было видно даже без света: немного пошатывалась и всё время норовила осторожно за что-нибудь ухватиться, чтобы не упасть.

— Чего там? Пожар, что ли? — иронично и в то же время безобидно спросила она.

— Пойдём, узнаешь, — Витя пожалел девочку, нашедшую в себе силы подняться, несмотря на плохое самочувствие, и аккуратно приобнял её, чтоб помочь идти. Инга не возражала.

В коридоре накануне ужина — в час, когда к столовой стекаются все, на удивление не было ни единой живой души. Зато из игровой то и дело долетали восторженные реплики: «Ух ты! Игрушечное пианино!», «Смотри, настольный хоккей!», «Телевизор!».

— Не могу поверить! — одновременно радостно и удивлённо прошептала Инга. Её физиономия как-то враз посветлела, и на миг девчонка показалась Виктору почти здоровой и весёлой. Но этот обман зрения быстро улетучился, когда после очередного вовсе не быстрого шага парню пришлось её ловить, ибо сама она не устояла бы.

В игровой они встали с краю. Так было забавнее наблюдать за счастливой ребятнёй, которая, как под новогодней ёлкой, энергично распечатывала коробки с игрушками.

Витёк ненавязчиво поставил Ингу перед собой и плотно обхватил руками, чтобы больше никаких происшествий.

Он всё-таки её поднял с постели и потащил сюда, он и должен отвечать. Хотя девушка выглядела вполне довольной тем, что находится в центре событий. Не каждый день в отделении столько детского смеха и обновок.

Тимофей, оставив надежды раскрутить подлый свиток, теперь, старательно высунув язык, подключал антенну к телевизору. А вот Инга свёрнутой длинной бумажкой заинтересовалась.

— А это что? — спросила она у Тамары.

— Да чтоб я знала… — женщина озабоченно взглянула на загадочную вещь. — Посмотрим…