Грусть улыбается искренне

Вспоминая отрывки сна, Виктор поёжился. Не стоило вчера ночью слишком много думать над словами Инги. Мало ли что может сказать эта странная девчонка, не всё же нужно принимать за истину. Хотя Витя давно уже подметил в ней некоторую особенность: она начинала что-то говорить, доказывать, заставляла парня входить в раж, спорить, думать, рассуждать, а потом резко, неожиданно прекращала беседу, меняла тему, уходила от ответа. Уходила, исчезала, а Витьке, только-только разогревшемуся для философских мыслей, приходилось переваривать информацию и различные эмоции наедине с собой. И это было не очень-то здорово! Навязчивые мысли приклеивались к сознанию, как на суперклей, и не отставали долгое время. Он думал-думал-думал, думал столько, сколько за последние годы не думал. Мысли путались, мешались, падали на глаза тяжёлыми гирями, убаюкивали, затихали на время, но вновь напоминали о себе в сновидениях.

Конечно, Виктор понимал, что Инга этого и хотела — заставить его думать. Ненавязчиво так, спокойно, она никогда ничего ему яро не доказывала, лишь наводила на мысль, а дальше он мучился сам. В целом, парень ненавидел, когда ему капают на мозги или пытаются переубедить в чём-то, но к девушке негатива, на удивление, не чувствовал. Скорее даже наоборот: иногда было интересно выслушать мнение, противоположное собственному.

Скрутившись почти как ёж, дрожа и стуча зубами, парень осмелился высунуть нос в коридор. Действительно, все, кроме уборщицы, ещё спали. Вдалеке где-то хлопали двери. А из кабинета главврача уже доносился сильный аромат крепкого кофе.

— Угораздило же этих, как бы помягче выразиться, припереться ни свет ни заря, — проскрипел сквозь зубы Виктор, плетясь к выходу. Из-за двери уже раздавался хитренький смешок Лёшика и неразборчивые слова Влада.

Едва только Виктор краем уха услыхал эти родные голоса, негодование забылось, улетело, и он прибавил шаг, расплываясь в улыбке.

Только парень отворил скрипучую дверь, друзья накинулись на него, как футболисты всей командой бросаются на забившего гол игрока.

— Болезный! — завопили они, дёргая его за уши, волосы, в шутку пиная в бока. — С тебя бутылка! Мы знаешь какие новости приволокли!

— Ну и какие же? — без энтузиазма спросил мальчишка, привыкший к тому, что, пока он в больнице, всякие новости внешнего мира обходят его судьбу стороной.

— Да ты себе даже представить не можешь! — Лёшка от гордости надулся. — Влад, давай, рассказывай всё, как было.

Влад потёр в предвкушении руки.

— Короче, на днях в школке нашей скандал был… У одного сопляка из третьего класса нашли ту же хрень, что и у тебя. Гепатит, правильно же? — парень вопросительно посмотрел на Витю и, дождавшись кивка, продолжил: — Ну а пацанчик тот маленький совсем. К тому же послушный, мать его никуда от себя не отпускает, даже со школы встречает. Естественно, назрел вопрос: где он заразился? Мамаша его дама крутая, дружит с каким-то шишками. Пришла в школу с комиссией, давай там что-то разбираться. Выяснилось, что когда прививки нам всем делали, то сэкономили на шприцах. Ну не блин, а?

— Я, выходит, тоже так подхватил болячку? — Виктора даже передёрнуло от сознания важности новости.

— Типа того, — согласно кивнул Лёшик. — Мы твоей мамане новость донесли. Она, конечно, удивилась, но виду не подала. Сказала, что ты мог и не в школе заразиться. Вот.

— Да она теперь в жизни не признает свою неправоту, — обречённо выдохнул Витька. — А батя?

— А батя сиял от счастья. Думаю, он тоже в тебе слегка сомневался, — деловито проговорил Влад и облокотился о стену. — Ты рад-то?

— Ну типа рад, — мальчишка пожал плечами. — Что мне с того? Всё равно целый месяц жизни насмарку пошёл. Почему — теперь дело десятое.

Друзья обиженно опустили взгляды.

— Ну вот, — пробурчал Лёшка. — А мы так спешили тебе рассказать…

— Нет, вам спасибо громаднейшее! — замахал руками Витька, не желая расстраивать ребят. — Мне и самому спокойнее теперь. Спасибо.

Влад хихикнул.

— Я б на твоём месте ещё и в суд подал, как маманя того сопляка.

— Да брось. Я едва теперь что-то докажу, — Витёк развёл руками.

— Но мы, имей в виду, всегда готовы стать адвокатами! — гордо предупредил Лёшик и похлопал друга по спине. — Держись. Осталась неделя, и мы снова будем вместе!

Виктор проводил друзей. Неделя… Как приятно это слово ложилось на слух. К тому же вдвойне приятно было сознавать, что он и впрямь ни в чём не виноват, что он жертва, а не преступник.

Мальчишка вернулся в отделение. Народ только начал просыпаться и, взлохмаченный, нерасчёсанный и заспанный, лениво шастал по коридору, шлёпая тапками. Золушкин с чьей-то мамочкой вёл оживлённую беседу у входа в ординаторскую.

— Станислав Юрьевич! — прокричал Витька, плетясь к доктору. — А вы знаете, что выяснилось?

Врач устремил на него внимательный взор. Витя деловито задрал подбородок и начал пересказ истории, которую поведал Влад.

— Ну дела, — дослушав, Золушкин покачал головой. — Зря, выходит, твоя мама так злилась.