Грусть в социальных сетях

Отец Знание о красоте. Михаилу Лямцеву 1923 г. р

Почему так красивы внучки дяди Миши
– солдата бывшего?
В восемнадцать он стал им в далёком
Сорок первом году суровом.
Десять суток сидел в окопе.
Под Москвой воевал дядя Миша.
Очень холодно было юноше. Не курить!
Было ротного слово.

А зима в январе под Москвою тоже
с фрицами посражалась.
Намело здесь сугробов много, и морозцу
под тридцать стало.
В нетерпении ждали солдаты
в снежном пухе, укрывшем окопы.
Ну когда же в атаку прикажут?
Гнать и гнать бы вражину чтобы.

Наконец, пронеслось: «За отчизну!
За вождя и за Родину, братцы!
Наш солдат из окопа выскочил,
чтоб сразиться с проклятым фрицем,
Побежал, но повсюду взрывы, и не всем
до врага добраться,
Дяде Мише осколка жало в позвоночник
смогло вонзиться.

«Комиссуем тебя, братишка!»
Слёзы льются – в них боль и обида.
Не хочу с костылями прыгать – воевать
мне, а не инвалиду!
И рванулся на фронт дядя Миша,
не смирившись с убогой долей,
Злую боль умом прогоняя, разбросав
костыли лишь волей.

Ну а дальше – вода по пояс, артразведка
под Петрозаводском.
Ровно час нужно не шевелиться,
наблюдая врага движенье,
А потом через гниль и жижу
окружающего болотца,
Слыша пуль свист над головою,
капитану нести донесенье.

И молился наш дядя Миша всем богам
в болотном сраженьи,
И просил для себя лишь пулю —
прекратить чтоб своё мученье.
Но просил, видимо, понарошку.
Не нашла его злая пуля,
А нашли лишь медали и слава.
И надежду ему вернули.

Ту надежду на тихую радость,
отдалённую и непонятную,
Капитан, что впервые занял, до краёв
стакан наливая,
Говоря дрожащему парню: «Лямцев, пей!
Километр обратно».
И обратный путь был привычнее,
но не легче – я это знаю.

Знаю так же, как то, что из леса,
где корили сегодня иву,
С дядей Мишей – отцом и дедом —
мы выходим вдвоём счастливыми.
Эта истина о сохранении не исчезнет
в столетьях – я знаю!
Дяди Миши солдатская слава —
красотою произрастает!