Грустная история Васи Собакина

Сам же подумал: странная штука жизнь, порой подбрасывает такие ребусы, что не сразу и разгадаешь. Вот, например, Петр Федорович. Казалось бы, дуболом, а при ближайшем рассмотрении оказалось, что не такой уж и плохой человек. По-своему любит жену, заботится о ней, проявляет даже душевную чуткость. Вон, из-за какой-то болонки не поленился лично припереться, хотя мог бы просто послать своего помощника Мишу. Тот бы шустро сбегал… Конечно, Петр не ангел, но вполне нормальный русский мужик, хоть и со своими собственными заморочками. Но, с другой стороны, у кого их нет?

Глава семнадцатая

Каждый имеет право на счастье, даже на маленькое и убогое. Эта простая мысль, почерпнутая мною из какой-то книжки, пришла в голову, когда я утром с трудом открыл глаза и сел на постели. Поводом для сего философского измышления стал пес Бобик, с печальным видом лежавший возле кресле, где совсем недавно спала его любимая болонка.

Да, каждый имеет право на счастье, но не каждый его получает, подумал я и поплелся в ванную — приводить себя в порядок. Через пятнадцать минут, умывшись и побрившись, я почувствовал себя намного лучше. Чашка кофе окончательно оживила и позволила мыслить логически. Хотя последнее давалось с большим трудом.

Так, чем же все вчера закончилось? Петр забрал болонку и отправился домой, это я хорошо помню, а потом мы со Славкой еще сидели на кухне, пили и разговаривали. Так, ни о чем — о жизни, бабах, бабках… Обычный мужской треп за бутылкой водки. Потом Славка вроде бы тоже стал собираться, а я пошел спать. Надо бы позвонить ему, узнать, благополучно ли добрался домой… А заодно звякнуть Верочке на мобильник, спросить, чем она сегодня занята.

Домашний телефон Славки не отвечал — вероятно, после вчерашнего он еще спал, а по Верочкиному номеру отозвались сразу.

— Да?

— Привет, — жизнерадостно начал я, — чем занимаешься?

— Кто это? — спросил незнакомый женский голос.

— Вася Собакин, — растерялся я. — А вы кто?

— Медсестра городской больницы № 3. Вера Николаевна Аникеева кем вам приходится?

— Хорошая знакомая, коллега, — ответил я, чувствуя, что внутри все холодеет. — А что с Верочкой?

— Ее привезли к нам ночью, на улице подобрали. Лежала без сознания возле магазина. Видимо, грабитель напал — ударил сзади по голове, хотел деньги отобрать…

— Наркоман?

— Судя по всему, — подтвердила медсестра. — В этом районе они часто промышляют, нападают на одиноких женщин. За дозу готовы убить… Да и просто уроды разные шакалят, сволочи поганые… На мою мать тоже недавно напали — гад сумочку вырвал и убежал. А там пенсионное удостоверение было и паспорт… Так и в вашем случае — выследили, напали, хотели, наверное, сумочку вырвать, но ваша знакомая крепко ее держала, вот ее и ударили чем-то тяжелым, чтобы отобрать… К счастью, ее быстро нашли и полицию вызвали, а то бы замерзла наверняка. Потом ее к нам доставили… А мобильник у вашей знакомой в кармане пальто лежал, мне его дали — чтобы сообщить о несчастье, если позвонит кто. Так и вышло… Хорошо, что вы позвонили, а то полиции пришлось бы самой родственников искать, а это дело долгое. Они спешить не любят…

Я все еще растерянно молчал.

— Когда можно будет навестить Верочку? — наконец выдавил я из себя.

— Каждый день, в приемные часы, — ответила медсестра, — она в общей палате лежит, не в реанимации. Дознаватель у нее с утра был, расспрашивал, подробности выяснял — не запомнила ли приметы грабителя, например. Да только какие там приметы — эти сволочи нападают сзади и сразу бьют по затылку, даже охнуть не успеешь…

Я записал адрес больницы, номер палаты и полетел к метро. У станции купил килограмм апельсин — не с пустыми же руками к больной приходить! Потом шлепнулся на продавленное сиденье в вагоне (народу, к счастью, было немного — воскресный день все-таки, утро) и решил немного почитать — для успокоения нервов.

* * *

«Мой бок постепенно заживал, болело значительно меньше, и я начал потихоньку ходить. Иногда даже делал кое-какие упражнения — для поддержания формы. Элли каждый день навещала меня — меняла повязку, мазала рану, приносила еды и воды. Мы с ней подолгу разговаривали, и я с удивлением понял, что она — очень умная и по-своему развита девушка. Ее суждения о многих вещах были весьма зрелыми и глубокими, а жизнь она знала намного лучше, чем я.