Грустное лицо комедии, или Наконец подведенные итоги

МАЙ. Поездка в Германию. Продюсер Артур Браунер — как говорят, богатейший человек — предложил поставить сценарий комедии, действие которой происходит в основном в Германии с немецкими актерами. Начинать съемки надо через два месяца, в августе. Уже заключен договор с самой известной немецкой комедийной артисткой. Как я понял, сорвалась договоренность с другим режиссером, и ситуация для Браунера оказалась «пожарной». Он видел кое-какие мои ленты и поэтому обратился ко мне. Сначала на роскошной вилле Браунера автор сценария подробно рассказал мне — с помощью переводчицы — весь сюжет и отдельные диалоги. Мягко говоря, это не произвело на меня сильного впечатления. Но Браунер навалился с уговорами. Сценарий, я знал, надо читать глазами, иногда возвращаться к каким-то сценам, обдумывать и т. д. С ходу, с голоса трудно оценить вещь правильно. И я попросил сделать перевод на русский и прислать его мне в Москву. Я с нетерпением ждал и молил Бога, чтобы переведенный на мой родной язык сценарий мне бы понравился, показался бы лучше, достойнее. Наконец срочной почтой прибыла бандероль. Я окунулся в чтение с настроением, что мне обязательно захочется сделать эту работу. Но, несмотря на желание снимать, несмотря на соблазнительные условия (мне разрешалось взять с собой пять-шесть своих сотрудников), я не мог заставить себя сказать «да». Уж очень посредственной, незатейливой оказалась эта киноповесть, сочиненная израильским автором для немецкого продюсера. Мое первое ощущение не обмануло меня. Казалось, этот сюжет уже жевали в разных странах разные кинематографисты. Я огорчился тому, что люди, имеющие средства на производство кинокартин, тратят их на откровенную лабуду. Чтобы в дальнейшем не возвращаться к Браунеру, с которым судьба сводила меня неоднократно, скажу, что он предлагал мне сотрудничество еще два раза. Еще дважды переводили для меня сценарии на русский язык, и оба сочинения опять показались мне очень слабыми. Так что сотрудничества с немецкими кинематографистами не состоялось. И это жаль, потому что дома, в России, ставить фильмы оказалось почти невозможно — кинематограф находился в состоянии комы. У государства нет денег на постановки, разрушен кинопрокат — в кинотеатрах размещаются банки, салоны по продаже автомобилей, мебельные магазины, бары, дискотеки. А новые богачи как-то не дошли еще до такой степени развития, чтобы вкладывать деньги в кино и хоть в чем-то уподобиться купцу Третьякову, чье имя носит известная картинная галерея.

ИЮНЬ. Поездка в Самару — город, в котором я родился и в котором не был с 1942 года, то есть пятьдесят три года. Что очень некрасиво с моей стороны.

На творческой встрече меня спросил кто-то из зрителей:

— Почему вы так долго не приезжали в Самару?

Я ответил исчерпывающе:

— Потому что дурак!

В Самаре под руководством Василия Аксенова в каждом июне проходит фестиваль искусств. В старинный город на Волге съезжаются сливки нашей культуры. Открываются выставки художников. Вернисажи сменяются концертами. Эстрадные выступления чередуются с кинопремьерами. Литературные чтения переходят в экскурсии по Волге. И все это завершается гуляньем в честь Дня города, который становится и праздником искусств.

Там у меня произошла трогательная встреча-вечеринка с моими кузенами и кузинами, внучатыми племянниками и племянчатыми внучками. За вкусный нарядный стол уселось более 30 человек. Со многими я давно не виделся, а молодую поросль лицезрел впервые.

ИЮЛЬ — АВГУСТ. Совместно с Алексеем Тиммом сочиняли сценарий «Привет, дуралеи!». Кажется, сочинили.

СЕНТЯБРЬ. В начале сентября открылась международная книжная ярмарка. Я, как автор, был представлен двумя книгами, выпущенными «Вагриусом»: «Неподведенные итоги» и «Предсказание». Получил на ярмарке как один из участников и сигнальный экземпляр огромного альманаха «Строфы века». Евгений Евтушенко закончил многолетний, гигантский, плодотворный труд, собрав под одну обложку всю русскую поэзию 20-го столетия. Он отобрал туда и одно мое стихотворение, чем я очень горжусь…