Груз

Вот уж не думала, что встретимся когда-нибудь. А почему говорили, будто ты свалил за бугор? Ты не представляешь, как я счастлива тебя видеть. Да, замужем. Таможенник, представляешь? Ну, не просто, большая шишка. Кто бы мог подумать, правда? Да, две девочки. Конечно красотки, спрашиваешь! А кто (проворный взгляд на мое кольцо) твоя жена? Нет, не вижусь, он как-то сошел с круга. Твой портрет так и висит у них на антресолях. Какая акварель? Масло! Ну и дырявая же у тебя память…

…как мы с тобой тогда хохотали! Грудь потом неделю болела…

…мы ведь там все на одном снимке, в Геленджике…

…работает истопником, все пишет свой великий роман…

…та же гатчинская дача, ну вспомни!

Она даже слегка трясет меня, но наконец до нее, врожденно бесчувственной к другим, наконец (минут через шесть!) доходит, что встреча мне тягостна, но она не была бы собой, если бы позволила заподозрить, что она знает, что я это понял. Любую арену она должна покинуть с победой. Ее, оказывается, ждут, она жутко опаздывает. Вдвое более веселым голосом, чем требовали обстоятельства, она продиктовала свой телефон, чмокнула меня куда-то возле губ, обдав духами незнакомой, тревожно-арбузной гаммы, и умчалась в сторону Гражданки, излишне радостно махая из-за стекла.

Мой скандинав, оказавшийся французом, к счастью, все понял. Он терпеливо дожидался меня на скамейке, и никаких проблем с ним не возникло. Накануне он просто заблудился.

Никогда больше ни один знакомый или родственник ни в одном из мест, где мы действовали, не пересек нашу дорогу. Вот и верь после этого в теорию вероятности.

11

Больше всего хлопот нам доставил один симпатичный англичанин. Он прикатил в Киев на невероятно огромном, желтом «Воксхолле», не один (одиночки вообще были редкостью), а с женой. Жена отправилась осматривать город, и он пришел на встречу без нее. Это было необычно, чаще приходили в том составе, в каком приехали. Мы вышли из метро на станции «Политехническая» и когда оказались на дорожке как бы за спиной у Политехнического института, он сказал, что это ему напоминает Кембридж.

Если это еще могло сойти за хорошую новость, то следующая была просто ужасна: оказывается, он думал, что перегрузка произойдет немедленно. Я и до того замечал, что инструктаж команд все чаще оставляет желать лучшего. Как видно, разболтались не только мы, разболтались и наши закордонные партнеры. Это открывалось в каких-то деталях. На третье, кажется, лето мы вдруг стали встречаться в десять ноль-ноль, в пятнадцать ноль-ноль и так далее. Тогда мы еще не поняли, что это был шаг к деградации всего нашего предприятия. Но куда больше меня и моих друзей поразило то, что с какого-то момента нам стали сообщать даты прибытия команд без двухдневного смещения. И не предупредив об этом! Вспоминаю наши недоумения: первый день – никого, второй – никого. Появляются на третий. «Что-то случилось?» – «Да нет, мы согласно по расписанию в нашем туре». А нам надо сообщать в ответ даты каких-то своих обстоятельств. Как прикажете это делать? Со смещением или без?

Так вот, новоприбывшая пара еще рано утром извлекла груз из тайников, и сейчас он лежал в багажнике и на полу салона «Воксхолла», причем еще в Бресте они обнаружили, что все замки, кроме замка багажника, сломаны. Мало того, через полчаса англичанин вдруг заявил, что не помнит, где оставил машину. Итак, незапертый и очень броский на вид (англичанин сразу честно сообщил об этом) желтый «Воксхолл» стоит неизвестно где, а его хозяин не способен думать ни о чем больше, кроме как о своей жене, с которой он договорился встретиться у их автомобиля.

Мы с ним на «Ниве» изъездили весь центр и прилегающие районы. Он говорил, что оставил машину на какой-то маленькой улочке, напоминающей парижскую, у него было очень ассоциативное мышление. Правда, много лет спустя я задним числом понял, что в Киеве и впрямь есть такие улочки.

Когда мы проезжали мимо Лукьяновского рынка, он вдруг закричал как безумный – увидел в толпе свою жену, которая, оказывается, тоже заблудилась. Дело шло к вечеру, и нам ничего не оставалось, кроме как отвезти несчастных в мотель «Пролесок», где они остановились. Мы же продолжали искать желтый «Воксхолл», и наконец около полуночи нашли его, где-то на Печерске, на улице, обликом как раз совершенно не парижской, а целиком словно бы перенесенной из советского 1940 года.