Грузии сыны

На сцене новые дарования, но театр умирает. Он не может идти старой дорогой — других путей не видно. Там, в Москве, что-то зарождается, какие-то дерзания, смелые шаги, новаторские начинания. А здесь дух казенщины, дух императорских театров.

Вот в этот Петербург приехал Вано Сараджишвили. Но его ничего не интересует, кроме пения и учебы.

Здесь сейчас в моде грузинская музыка, грузинские песни. Чайковский, Римский-Корсаков, Ипполитов-Иванов увлекаются ими.

— Это же настоящий контрапункт, творчество великого мастера, не может быть, чтобы они были народными, — сказал Римский-Корсаков, послушав грузинское хоровое пение.

Часто устраивались грузинские вечера. Инициаторами были замечательный актер Владимир (Ладо) Месхишвили, Сумбаташвили-Южин, Михаил Нанобашвили, Евгения Сараджишвили, Вано Сараджишвили, профессор Хаханашвили, академик Н. Марр, Иване Джавахишвили и многие другие.

Вано приходил на эти вечера в белой черкеске и голубом архалуке.

На первом же публичном выступлении он своим голосом буквально очаровал искушенных слушателей. Впервые с петербургской сцены раздалась песня грузинского аробщика.

Вано с головою ушел в новую жизнь. Начал заниматься у знаменитого тогда в Петербурге профессора И. П. Прянишникова. Вначале тот не хотел его принимать.

— Послушаю. Если только замечу искру какую-нибудь, порекомендую хорошему педагогу. О занятиях у меня и речи не может быть, — заявил он.

Вано задели слова профессора, и он подготовился к сражению.

Прянишников сел у рояля. Вано начал и… педагог слушал молча. Это был огонь, а не искра. Мягкость бархата, легкость ветерка и серебряный звон слышались в его голосе. Изумительный тембр.

— Может быть… еще что-нибудь споете?

— Что именно?

— Все равно, что вы знаете.

— Каватину Фауста можно?

— Фауста?!.

— Да.

— Да, но вы ведь нигде не учились, это и старым мастерам трудно петь.

— Ничего…

Вано великолепно исполнил это трудное музыкальное произведение.

— Завтра же приходите… когда хотите, никакого времени я вам не назначаю. Ни копейки от вас не хочу. Завтра же, слышите?

На второй же день они начали заниматься. Так «Фауст» открыл Вано дорогу в жизнь.

* * *

В 1905 году Вано уже поет в знаменитой оперной труппе Алексея Церетели (сын грузинского поэта Акакия Церетели), В этой труппе выступали: Лина Кавальери, Баронат, всемирно известный тенор Мазини, Ансельм, Батистини, Наварини и др. В эту блестящую плеяду «звезд» был принят и Вано Сараджишвили. Но он не потерялся и вскоре стал звездой первой величины. Ему было тогда двадцать пять лет. После каждого выступления корзины красных роз заполняли его артистическую уборную в морозном Петербурге.

Партию герцога он пел на итальянском языке рядом со знаменитой Ван-Брандт. Не так-то легко было пробить себе дорогу в тогдашнем Петербурге — признанном центре музыкальной культуры, когда рядом, со сцены императорского театра, раздавался гениальный голос Федора Шаляпина. В эти годы познакомился Вано с ним, а подружились они в Италии.

В труппе пела всемирно известная итальянка красавица Лина Кавальери. Он пел с ней в «Травиате». Вано не раз повторял в семейном кругу: «Проклятая так красива, что иногда рядом с ней на сцене я цепенею и много раз чуть было партию не угробил: слова забываю».

Вано давно увлекался итальянской школой пения, а в то время в Петербурге с итальянскими певцами была близка не менее знаменитая профессор итальянской школы Панаева-Карцева. Он перешел к ней.

Грузины-студенты в Петербурге решили поставить «Демона» Рубинштейна на грузинском языке. Обратились к жившему в Петербурге композитору и меценату Мелитону Баланчивадзе. Затею студентов он встретил немного скептически: «Демон», да еще на грузинском языке! Но молодежь убедила его. Скорее всего это был семейный спектакль: Демон — Д. Гедеванишвили, Тамара — Евг. Сараджишвили, Синодал — Вано Сараджишвили, слуга князя — Ал. Сараджишвили. Но Панаева-Карцева категорически запретила Вано петь в спектакле.

— Тогда разрешите хоть танцевать в «Демоне», — Попросил Вано.

— Это пожалуйста!

И Вано танцевал. Вряд ли кто-нибудь лучше исполнял в то время грузинский танец! Так или иначе, а участие в спектакле Вано все же принял. Евгению Сараджишвили после блестящего исполнения партии Тамары Ал. Церетели пригласил в свою труппу. Она пела вместе со знаменитым Тито Руффо.

Вано с успехом выступал в концертах. Одна из многочисленных рецензий гласит: «…Г-н Сараджишвили, как видно, прошел блестящую школу бельканто. У певца великолепная техника дыхания, прекрасная фразировка и тенор чудесного тембра. Любую оперную сцену мог бы он украсить».

В 1906 году с помощью Панаевой-Карцевой Вано был принят в итальянскую труппу, где он пел с большим успехом. А осенью того же года он вернулся в Тифлис.

* * *

Но выступить на тифлисской оперной сцене оказалось не так просто. Время было тревожное после 1905 года.