Грузия. Перекресток империй. История длиной в три тысячи лет

В январе 1810 года Тормасов заставил всех имеретинских феодалов поклясться в верности русскому царю: от Соломона же он требовал, чтоб тот сдался в три дня. В полночь, в неосвещенном тереме, Павел Иванович Могилевский, правитель канцелярии главнокомандующего, провел переговоры с Соломоном и затем поужинал наедине с царским советником Соломоном Леонидзе. В марте генерал-майор Симонович, хорват на русской службе, объявил свержение Соломона и погнался за беглым царем, уже отправившим царицу и собственность в крепость и разославшим своих крестьян по горам. 18 марта 1810 года, проявив чудеса альпинизма, Симонович и майор Лисаневич окружили Соломона в ханском ущелье, не дав ему добраться до перевала, ведущего к Ахалцихе. Соломону почти удалось сбежать от конвоя в Осетию, но в конце концов царя и придворных довезли до Тбилиси, где Соломон должен был жить под домашним арестом со строгим, но ненавязчивым надзором.

Через месяц в два часа ночи переодетый слугой Соломон прошел мимо часовых (в царской постели спал слуга). Имеретинцы нарочно пасли табун лошадей на пустоши вблизи от дома, и царь ускакал вместе с двумя-тремя десятками имеретинцев. По дороге в Ахалцихе беглецов остановили всего раз пьяные казачьи пограничники, с которыми они обменялись шутками. Во время этого побега Тормасов находился в Карабахе, так что меры принял правитель Грузии, генерал-майор Федор Исаевич Ахвердов: он уволил коменданта, разослал поисковые группы, арестовал жену Соломона, царицу Мариам, с ее сестрой Майей, и заточил всех родственников беглеца сначала в Поти, а потом в Кутаиси, где они не были бы обречены на смерть от лихорадки. Император Александр был возмущен «неуважением к доброте монарха», выразившимся в том, что Соломон уехал без присужденного ему ордена Александра Невского. Вернувшись, Тормасов отдал под полевой суд всех ответственных (кроме себя) и вынес или утвердил драконовские приговоры всем, кто потворствовал побегу[211]. Генерал Иван Розен приказал, чтобы царскому слуге Табукашвили и парикмахеру Саламидзе, переодевшему царя, отрубили руки и ноги до обезглавливания, но их пощадили, сослав в Сибирь; сотника Палавандашвили, приведшего лошадей для побега, отпустили «на свободу и Божью милость», но Тормасов заменил приговор «смертью расстрелом». 30 декабря 1810 года в десять утра Ахвердов отрапортовал Тормасову: «Бывшие полицейские сотники Палавандов, Пентелов, Автандилов и десятник Эриванский <…> по левой стороне течения Куры при собрании народа и по прочтению приговора расстреляны»[212].

Добравшись до Ахалцихе, Соломон, посоветовавшись с шурином Малхазом Андроникашвили и с Соломоном Леонидзе, воззвал к оттоманскому султану, к иранскому шаху и ко «всемирному арбитру» Наполеону. (Известно было, что в 1799 г. Наполеон приблизил к себе Ростома, египетского офицера родом из Тбилиси, и Соломону показалось, что Наполеон поэтому проявит сочувствие.) Из Ахалцихе Соломон поехал в Ереван, чтобы посовещаться с царевичем Александрэ. Оттуда они рассылали предложения (например, проливать кровь за Россию, если их восстановят на престоле) и совершали набеги в Имеретию. Так как Россия воевала и с Турцией, и с Ираном, она считала деятельность Соломона особенно возмутительной. В любом случае письма Соломона к предполагаемым союзникам, от имеретинских епископов до мусульманских эмиров, не вызывали сочувствия, тем более что каждое письмо заканчивалось словами: «Пришлите мне немного вина и водки». Соломон не смел воспользоваться турецкой помощью, иначе имеретинский народ отвернулся бы от него. Тем не менее из-за Соломона вспыхнула гражданская война. Хотя русских поддерживали гурийцы и мингрельцы, они терпели катастрофические поражения. У Тормасова было мало заложников: кроме престолонаследника, спасенного русскими юноши Константинэ, в его руках остались дети Соломона Леонидзе — сын ходил в тбилисскую школу, а дочь была замужем за картлийским феодалом. Тормасов установил над мальчиком надзор и конфисковал поместья дочери.

В августе 1811 года умер Леонидзе, и Соломону пришлось бороться одному. Тормасов ожесточился и нанял против имеретинских повстанцев лезгин из Ахалцихе. Потерпев очередную неудачу, Тормасов привел через Осетию тушей, хевсуров и пшавов, хотя его предупредили, что для горцев летняя жара в Имеретии губительна. Чтобы не давать имеретинцам других поводов к восстанию, император Александр приказал, чтобы Константинэ привезли в Петербург. В качестве меры предосторожности, Константинэ дали самую ленивую лошадь и пускали ночевать только на военных постах. К осени 1810 года все имеретинское царское племя находилось или под арестом в Тбилиси, или на пути в Россию: только Дареджан, пожилую вдову Соломона I, избавили от таких унижений.