Грузия. Перекресток империй. История длиной в три тысячи лет

К осени 1918 года независимости не только Грузии, но и Азербайджана и Армении угрожали, с одной стороны, британцы, твердо решившие завладеть железными дорогами и не давать ни советским, ни турецким войскам доступа к бакинской нефти, а с другой стороны — деникинская Добровольческая армия, уже захватившая Северный Кавказ и враждовавшая с новыми закавказскими государствами, которые могли бы помешать восстановлению старой Российской империи. Хуже того, вплоть до конца 1919 года, когда стало очевидно, что интервенция обречена, британцы поддерживали Деникина и других белых генералов, борющихся с большевиками. Тем не менее британцы признавали, что Грузия — это уже вполне жизнеспособная и стабильная держава в отличие от Армении, расколотой разными военачальниками и фракциями, иногда мечтающими об империи от Черного моря до Средиземного, или в отличие от Азербайджана, неуправляемого из-за анархической смеси русских большевиков, националистов, исламистов и армян. Грузия же довольно гладко переориентировалась, назначив министром иностранных дел вместо германофила Чхенкели франкофила Эвгени Гегечкори. Тем временем члены Восточного комитета британского Министерства иностранных дел препирались друг с другом, не зная, что делать в Закавказье. Артур Балфур, министр иностранных дел в правительстве Ллойд-Джорджа, ужасался при мысли о расходах. Но его преемник с 23 октября 1919 года лорд Керзон, считавший Закавказье стратегически важным, настоял на контроле над Закавказской железной дорогой; Черчилль, тогда военный министр, был озабочен единственно проблемой подкрепления антибольшевистских сил. Все, кроме некоторых принципиальных молодых чиновников, забыли о грандиозных обещаниях, данных во время войны, наделять малые народы самоопределением.

Грузины сначала недолюбливали британцев, желанных гостей только в том смысле, что после ухода немцев они защищали Грузию от России, красной или белой. Новая республика отбивалась от множества территориальных претензий, из которых самыми диковинными были армянские. Сначала Армения требовала вернуть себе смешанные или пограничные уезды, например Лоре и Джавахети, но 18 октября 1918 года армяне посягнули на Батуми, Тбилиси и всю внутреннюю Картли вплоть до Гори. 20 декабря армяне объявили Грузии войну, попробовали захватить Ахалкалаки и Лоре и вторглись почти до окраины Тбилиси. Грузин спасли британцы, оккупировав зону конфликта в Лоре и Борчало и 31 декабря заставив обе стороны заключить перемирие. Батуми стал «свободным городом» под генералом Кук-Коллисом, который не впускал в город вооруженных людей. Дипломаты из уфимского белого правительства и от деникинских казаков требовали, чтобы им отдали Батуми. На грузинские протесты Кук-Коллис ответил угрозой, что не будет больше впускать грузин в Батуми и что выселит в Индию забастовщиков из батумских рабочих. Тем временем деникинская армия вторглась по Черноморскому побережью: без британской помощи Жордания не мог демаркировать границу в Абхазии. В обмен на помощь Жордания обещал запрещать газетам печатать антибританские статьи. Грузинская полиция начала арестовывать абхазских общественных деятелей. На неодобрительные высказывания британцев, например генерала Бриггса в Тбилиси, грузины внимания не обращали. Генерал Деникин заявил протест генералам Милну и Форестье-Уалкеру: «Абхазскому народу пришлось попросить у грузин помощи против большевиков. Воспользовавшись случаем, грузины привели свои войска в сухумский район и провели самое беспощадное угнетение ведущих влиятельных абхазских политиков». Британцы уже окопались: генерал Бич из британской разведки занял в Тбилиси прекрасный особняк, пока полковник Ролинсон осматривал границы и боеготовность вооруженных сил. Ролинсону социал-демократия не понравилась: «Все теряют собственность, и никто ее не приобретает», и армия его не обнадеживала: «посредственные отряды конницы под руководством офицеров-хвастунов»[296].

Два самых известных за границей грузинских социал-демократа, Карло Чхеидзе и Иракли Церетели, без приглашения отправились на Парижскую мирную конференцию, чтобы умолять участников оказать помощь. Британцы сочли поездку «неожиданным и неприятным ходом событий» и не пустили Чхеидзе и Церетели дальше острова Принкипо, где часть конференции обсуждала будущие размеры небольшевистской России. Этим двум социал-демократам все-таки удалось доехать до Парижа, но там им разрешили всего лишь подать меморандум. Делегация Чхеидзе с марта 1919 года до декабря 1920-го в Париже добивалась признания независимости Грузии. Победившие союзники сознавали стратегическое и экономическое значение Грузии, но, учтя нестабильность в Закавказье и растущую мощь Советской России, отказывали Грузии в признании. Некоторые, в особенности американский штатский секретарь Бэнбридж Колби, предсказывали, что Советская Россия займет все пространство бывшей Российской империи, и поэтому считали, что даже в Прибалтике никаких отколовшихся государств не будут признавать.