Грузинские народные предания и легенды

— Помогите мне, хевсуры, верные вы мои слуги,
— Денег получите столько — не потянуть будет коням!

Обиделись на те слова хевсуры:

— Разве же мы из-за денег воюем?
Тогда сказал народ:

— Не изменят тебе хевсуры — верные твои слуги.

— Серебра кто коснется рукой, кто возьмет его из хевсур,
— Пусть разгневаются на него, о Эрекле, наши святыни!
— Готовьтесь же, хевсуры, наденьте шеломы на головы:
— Татар мы ждем, не за пивом сидим на празднестве.
— Стань же во главе войска, царь Эрекле, пойдем
— по пути Крцаниси.

В предании отразились разновременные факты. Нашел в нем отражение и известный бой с полчищами Ага-Магомет-хана персидского в 1795 г. под Тбилиси на Крианисском поле, где полегло 300 арагвинцев (жителей берегов Арагви, горцев Восточной Грузии), принесших клятву не возвращаться живыми с поля битвы с превосходящим их во много раз неприятелем. Этим героям поставлен в Тбилиси памятник, где горит вечный огонь.

Ряд преданий о народных героях этой эпохи — Майе Цхнетели, Тамро Вашлованели и др. — исполнен ярко выраженного социального протеста против феодального гнета. В этих преданиях отразилась и вера крестьян в царя, в котором народ в ту пору видел защиту от самоуправства феодалов, и борьба центральной власти с феодалами, и ограниченность этой борьбы.

Образы народных героев, народные идеалы и надежды в эпоху жестокой каждодневной борьбы с внешними врагами нашли свое отражение в преданиях "Тамарул Чинчараули" (№ 134), "Тедоре" (№ 170), "Почему село называется Кахи" (№ 160), "Сурамская крепость" (№ 152) и многих других. Ряд преданий повествует о рыцарском долге, о побратимстве и о великодушии к врагу.

Значительный и весьма своеобразный круг преданий отражает борьбу народа против внутренних поработителей. Это прежде всего эпизоды борьбы вольных, не знавших крепостного ярма горцев с князьями, неоднократно пытавшимися подчинить их своей власти. Таковы предания о борьбе так называемой Вольной Сванети с крупными сванскими феодалами — родом Дадешкелиани. В предании "Месть ушгульпев" (№ 143) описана гибель одного из них, князя Пута. "Не хотел народ, чтобы в убийстве Пута был обвинен один из многих. Поэтому собрали они по крупинке пороха, наскребли свинец — каждый от своей пули — и отлили из того свинца одну пулю — для Пута... Решив, что стрелять будут тоже все вместе, привязали они к курку длинную веревку, за которую взялись все мужчины Ушгули...".

В ряде сванских преданий отражена и борьба сванских мелкопоместных дворян, так называемых варгов, с крупными феодалами; в этой борьбе варги зачастую объединялись с вольными обществами сванов (№ 141, 142).

Борьба горцев Восточной Грузии с владетельными князьями-эристави явилась темой огромного цикла преданий и песен. Это в первую очередь предания о жестоком князе Зурабе-эристави (XVII в.), известном своими неоднократными попытками поработить хевсур, пшавов, мтиульцев и др., не знавших ярма крепостного права. О Зурабе-эристави создан ряд песен и преданий, в которых воплотилась всенародная ненависть к нему. Эпоха его власти так вспоминается народом:

Во времена Зураба-эристави,
Во времена кровавых дождей...

Его жестокость и вероломство описаны во многих преданиях (№ 146-148).

Среди многочисленных защитников свободы особенно выделяется имя Мамуки Калундаури. В настоящем сборнике представлено два предания о нем: "Меч Мамуки Калундаури" (№ 144) и "Смерть Мамуки" (№ 145). Предания эти правильнее было бы назвать сказаниями. Это типичная героическая сага типа северных саг. Параллельно со сказанием существует и песнь о Мамуке, фрагменты из которой сказываются в предании.

По существовавшим до недавнего прошлого обычаям, о погибшем герое или воине, охотнике или пастухе слагалась песня (иногда ее специально ездили заказывать какому-либо прославленному сказителю). Песни эти, называвшиеся "песни о мертвом", исполнялись в честь героя в дни, посвященные его памяти, на всех родовых сборищах и празднествах, даже на свадьбах. Имена прославленных героев, таким образом, оставались в народной памяти. Каждая семья гордится, если песнь в честь ее родича поется на общих празднествах. Предание тут действительно идет рука об руку с песней, иногда комментируя или расшифровывая ставшие подчас непонятными места и выражения, иногда дополняя ее. Но отдельные пассажи песни, закрепленные уже в памяти коллектива многократным исполнением "песни о мертвом", входят в предание и становятся его органической частью.