Грузинские народные предания и легенды

Рассказал ей о своих злоключениях человек и просил показать ему ее жилище. Женщина того человека отвела в свой дом. Посреди дома стоял там столб. Тот столб со всех сторон был обит человеческими глазами. Человек захотел узнать историю этого столба. И та женщина рассказала ему:

— Сколько испортит мой сын глаз у людей, столько несет сюда и прибивает к столбу[338]. Тогда лишь губит он глаза людям, если они во время болезни пылят в доме или же льют на огонь воду.

Во время этой беседы вернулись оспа и корь. Мать заступилась за этого человека, попросила оспу вернуть его домой невредимым.

— Я только от бога, — говорит оспа. — Завтра шлет он чуму на его соседей. Отошлю я его с нею.

На вершине той скалы и другие болезни жили, оказывается. Из землянок в нескольких местах валил дым и виднелось пламя. Мать оспы и кори назвала жилище каждой болезни, показала и дом чумы — откуда шел черный дым.

— Только у насморка здесь нет постоянного жилья, — сказала женщина.

Ночью вручили этого человека чуме, и она на второй день благополучно доставила его домой.

73. Лихорадка, горячка и смерть [339]

Лихорадка, горячка и смерть побратались. В одном открытом поле захотелось им вдруг поесть. На склоне горы увидели они пастуха и сказали лихорадке:

— Иди, возьми у него одну овцу. Пошла лихорадка и говорит пастуху:

— Одну овцу отдать ты мне должен.

— А ты кто, что требуешь овцу у меня?

— Я лихорадка, — говорит.

— Коли ты лихорадка, так смотри ж у меня, — сказал пастух и давай ее бить.

Вошла в него лихорадка и затрясла его. Неподалеку был холодный как лед источник: палец засунешь — онемеет. Бросился этот пастух и — бултых туда. Затряслась от холода лихорадка, бросила пастуха и ушла. Вернулась к смерти и горячке.

— Ну, с чем пришла? — спросила ее смерть.

— Сам он лихорадка, а не я, — говорит.

— Ну так я пойду, — говорит горячка. Пошла горячка к пастуху и говорит:

— Одну овцу должен ты дать мне.

— А ты кто будешь? — спросил пастух.

— Я горячка.

— Ах, ты горячка! Ну, смотри у меня! Схватил палку и давай ее бить.

Вошла в него горячка и задала ему жару. А у этого парня в углу были собраны овечьи шкуры. Влез он в самую середину и лежит. Не выдержала жары горячка, бросила его и ушла.

— С чем пришла? — сказала смерть.

— Горячка не я, а он сам. Чуть не сгорела я, — говорит горячка.

— Ну, теперь я пойду, — сказала смерть. — Посмотрим, получу с него овцу или нет.

Пришла смерть и говорит пастуху:

— Одну овцу должен ты мне отдать.

— А ты кто, что овцу с меня требуешь?

— Я смерть.

— Бери всю отару, только скажи мне, когда наступит час моей смерти.

— Не по своей воле я людей убиваю. Сейчас взгляну по списку и скажу. — Просмотрела смерть список и говорит: — Тебе двадцать лет сейчас. Восемьдесят лет еще тебе на этом свете быть. Жить до ста лет будешь.

— А коли до ста, так за что же давать тебе овцу! — сказал пастух и, взяв в руки палку, отделал и смерть на славу.

Так-то остался победителем пастух.

О происхождении морей, рек, озер, гор и ущелий

74. Цхрацкаро [340]

Там, где сейчас бьют воды девяти источников, жил, говорят, зажиточный грузин со своей большой семьей. Девять сынов у него было. Все девять выросли и возмужали.

Однажды враг напал на их ущелье. Все девять братьев вышли навстречу врагу. Все девять полегли в бою. На девяти носилках внесли их в дом к неутешной матери, и всех она похоронила в девяти могилах на склоне горы, возле дома. Потом обошла она все могилы и оплакала каждого. Всюду, где упала горькая материнская слеза, забил источник. Поэтому и называется это место Цхрацкаро, что значит "Девять источников".

75. Озеро Абуделаури [341]

Король Джалети[342] не смог, говорят, сломить хевсур, а долины Грузии он разорил полностью. Наконец решился он и дал приказ своему военачальнику о наступлении на Хевсурети. Среди татарского войска был один юноша. Перед походом, прощаясь с сыном, оказывается, мать сказала юноше:

— Ты идешь на войну. Прошу тебя, запомни три моих завета. Первый: помни, что ты не татарин. Второй: как попадешь в Грузию, внимательно прислушивайся ко всему. И третий: в пути старайся всегда вести свою лошадь за всадником, сидящим на белом коне.

Двинулось войско. Вторгнуться в Хевсурети днем они не решились: злы, мол, хевсуры и нанесут нам большой урон.

В ночь Атенгеноба[343] решили они напасть на Хевсурети: народ, мол, будет на празднике и некому будет оказать нам сопротивление.