Гуд бай, стервоза!

Я обернулся и увидел Дина Видтакера. Он стоял, засунув руки в карманы, и нагло ухмылялся. Весь такой прилизанный, с вьющимися волосами и лицом, созданным для того, чтобы смешить и издеваться — лицом клоуна, Видтакер был одет в смокинг, несомненно, от Армани. Рядом с ним стоял неразлучный Шеп Монро. Я даже не понял, что они делают на этом балу. Видтакер и Монро были из богатых семей, из другого мира. Достаточно было взглянуть на них, чтобы понять: школьный бал для них — лишь повод поиздеваться над другими. Вокруг них буквально витали флюиды, которые способны источать лишь богатые люди, как будто перенесшиеся сюда прямиком из Швейцарии. Они пришли с девчонками, которые даже не учились с нами; это были дочери друзей их родителей, из тех семей, где деньги и власть бесконечно фонтанировали во всех сферах жизни. Оба они смотрели на все с ленцой, будто им было постоянно скучно.

— Идите в задницу, — сказал я, уже понимая, как жалко это звучит.

— Куда?!

Видтакер ухмыльнулся еще шире, продемонстрировав всем идеальные зубы.

— А что это мне туда идти? Или это ты мне угрожаешь?

Не вынимая рук из карманов, он сделал шаг мне навстречу.

— Я вот что тебе скажу, ничтожество, я-то могу и пойти туда, куда ты только что сказал, но с одним условием! Ты подаришь мне видеозапись, где ты и твоя девушка будете кувыркаться сегодня ночью!

Он окинул Гоби маслянистым взглядом.

— Мне интересно, что у нее там, под этой грудой тряпок и волос? Есть там бюст или хоть что-то от телки?

— Хватит, — сказал я и двинулся на него, покачиваясь.

Я ни с кем не дрался с шестого класса, и мой кулак Видтакер, должно быть, заметил, как только я его занес, потому что, когда я опустил руку, он уже прыгнул на меня и ткнул в грудь изо всей силы. В меня словно попал мяч от гольфа. Я повалился в сторону, пересчитывая ребра. Сквозь пелену боли я услышал раскатистый смех Шепа Монро.

— Ты маленькая уродливая сволочь, Стормейр.

Видтакер закрыл мне все лицо ладонью, сжал ее и, изрыгая слюну, прошептал мне в ухо:

— Ты совершил большую ошибку, явившись на мой бал с этим куском евродерьма.

— Не смей называть ее…

Он оттолкнул меня рукой, я стукнулся затылком так, что решил, что теперь приду в себя только в «скорой помощи». Вокруг стали собираться люди, но когда я снова смог открыть глаза, ни Видтакера, ни Монро, ни их девушек уже не было видно.

Я увидел, что Гоби смотрит на меня. Она по-прежнему стояла там, где я видел ее в последний раз. Выражение ее лица было загадочным, как никогда.

— Эй, — сказал я. — Хочешь, уедем отсюда?

Она кивнула.

— Тебе стоит подогнать машину поближе.

Она быстро взглянула в направлении женского туалета.

— Мне нужно поправить макияж.

Я понял, что, возможно, ей нужно просто уединиться ненадолго. Может, она вообще хочет слинять отсюда одна. После того что только что случилось, не мне было винить ее.

Блин, может, мне повезет, и я избавлюсь от нее прямо сейчас?

* * *

Она вышла через десять минут и, ни слова не говоря, села в машину.

— Послушай, — сказал я, когда мы тронулись, — извини за все, что там произошло.

— А тебе надо бы научиться драться.

Я повернулся к ней.

— Что?

— Ты затянул с ударом. Тому парню просто повезло. Ты мог бы сломать ему нос.

— Я не думал, что ты такой эксперт в боевых искусствах, — сказал я. — Может, дашь мне пару уроков?

Гоби пожала плечами.

— Если хочешь.

— Думаю, ты слышала, что он сказал о тебе.

— Ш-ш-ш. — Она сморщила носик. — Мнение такого-то субинлайзиса ничего для меня не значит.

— А что это такое?

— Это то, что вы назвали бы…

Она помедлила, выбирая подходящее слово.

— А что делают собаки?

— Гоняются за котами?

— Нет. — Она помотала головой. — Они лижут свои собственные яйца.

— Так ты назвала его яйцелизом?

— А что, — сказала она, — тебя это шокирует?

— Нет, — ответил я, — просто не думал, что тебе знакомы такие слова.

— Ты что, шутишь? Да я ругаюсь направо и налево, просто на своем языке.

— А, например?

— Ну, его можно было бы еще назвать… гаиддио паутаи, это значит куриные яйца.

— Куриные яйца?

— Хотя на твоем месте, — сказала она, — я бы просто врезала ему по зубам, чтобы он больше не говорил женщинам обидных слов.

— Ты бы так с ним поступила, да?

— Да, для начала.

— Ты полна неожиданностей, знаешь?

— Я же сказала, к концу вечера ты узнаешь обо мне много нового.

— Ну, не знаю, — заметил я. — Я хочу сказать, ты же пробыла здесь девять месяцев, почему ты никогда не вела себя так раньше?

Она ничего не ответила. Тут я взглянул на часы в машине. Была уже почти половина девятого. Я понял, что надо срочно везти ее домой, но с учетом того, что только что произошло на балу, я сомневался, что смогу просто подвезти ее до дома и вытолкать из машины.

— Ты… это… хочешь, еще куда-нибудь сходим?

— А поехали в город.

— Куда?!

Она указала на дорожный знак, на котором было крупно написано: «Нью-Йорк 48 миль».

— Ты хочешь поехать в Нью-Йорк?

— Это же моя последняя неделя в Штатах, Перри. Ты мог бы показать мне город, а?

— Да мы только на прошлой неделе ездили, ты что, забыла?