Гуд бай, стервоза!

Мама протянула мне коробочку с букетиком, я подошел к Гоби, рассматривая ее наряд в поисках места, куда бы пришпилить цветы. Раньше я никогда не подходил к ней так близко, и теперь я почувствовал ее запах — смесь запахов незнакомого мыла и ткани. Руки у меня немного дрожали, и я укололся булавкой.

— Ой! — я отдернул руку и уставился на красную бусинку, выступившую на подушечке моего пальца. — Вот блин!

— Перри!

— Извини, мам. Просто эта булавка, чтоб ее…

— У тебя идет кровь? — спросила Гоби.

— Осторожно, не капни на рубашку! — сказала мама.

Я засунул палец в рот.

— Все в порядке, ничего страшного.

— Не надо бояться такой маленькой капельки, — сказала Гоби. — Жизнь полна крови.

Я уставился на нее, пытаясь понять, была ли это шутка. Но лицо ее было непроницаемо как никогда. Потребовались бы субтитры, чтобы прочесть выражение ее глаз. Энни принялась хохотать, а мама принесла мне пластырь. Все это время отец стоял и наблюдал за нами. «Все это похоже на комедию положений», — читалось на его лице, когда мы с Гоби подошли к «Ягуару».

Еще не начало смеркаться, но воздух уже стал прохладным. Я обошел машину и открыл перед Гоби пассажирскую дверь, потом снова обошел машину и сел на водительское место. Честно говоря, я был взволнован. Я повернул ключ в замке зажигания и почувствовал, как заработал двигатель «Ягуара». Я посмотрел на отца — он стоял в дверном проеме и салютовал мне одной рукой, словно статуя Свободы, только в руке у него не было факела, и жест был похож на жест победителя. Глубоко внутри меня шевельнулась злость, но я выжал сцепление, рванул с места, двигатель взревел, и мне стало легче, как я и предполагал. Мы проехали по подъездной дорожке и выехали за ворота. Впереди нас ждала долгая и холодная ночь. Что-то она принесет?

4

Расскажите о самом важном разговоре в своей жизни.

Университет Мичигана

Мы ехали на машине в школу. Было тихо. Я включил радио, но не смог найти ни одной нормальной радиостанции, так что выключил его.

— Ты стесняешься меня, — сказала Гоби.

Я повернулся и посмотрел на нее. Огромная сумка лежала у нее на коленях, словно большая собака.

— Да нет, что ты, — сказал я.

— Да ладно, можешь сказать мне прямо. Я все равно вижу это по твоим глазам.

— Это неправда.

Она смотрела прямо на дорогу.

— Я улечу домой на следующей неделе.

— Да.

Я не осмеливался спросить ее, понравилось ли ей у нас.

— Ты, должно быть… э-э-э… соскучилась по своей семье.

Гоби ничего не сказала. Но воздух словно бы стал холоднее, я поежился. Было такое ощущение, что в машине просверлили дырочку и сквозь нее пускают маленькие порции яда. Я даже попробовал не дышать, настолько мне стало не по себе.

— Я просто хотела сказать тебе, — проговорила она, — что я очень благодарна за все, что ты для меня делаешь. Спасибо.

— Да не за что.

Что-то прорвалось внутри меня, и прежде чем я успел подумать, я сказал:

— Можно спросить тебя кое о чем?

Она повернулась ко мне; на ее лице было выражение терпеливого внимания.

— А на самом деле, почему ты решила пойти на бал со мной? Я хочу сказать… это здорово, но…

— Но понятно, что ты не хочешь туда идти, Перри.

— Что?

— Ты не хочешь идти со мной на бал. Я знаю. Ты же не думаешь, что я слепая и вообще ничего не вижу?

— Ну, понимаешь, мы с ребятами… наша группа… мы играем сегодня вечером в Нью-Йорке, — начал я. — Это… как бы тебе сказать… это важно.

— Да даже если бы этого не было, — сказала Гоби, — ты не захотел бы пойти на этот бал со мной. Ну, признайся?

— Да нет, в смысле, да. Просто я удивился, когда узнал, что ты хочешь, чтобы мы пошли туда вместе. Мне казалось, тебя такие вещи вообще не интересуют, вот и все.

Гоби ничего не ответила, просто сидела, положив руки на сумку, и смотрела на ветровое стекло. Мы как раз объезжали школьную парковку, и когда машина остановилась и мы уже собрались выходить, она снова повернулась ко мне.

— Ты ничего не знаешь обо мне, Перри.

— Да, пожалуй, не знаю.

— Что ж, возможно к концу сегодняшнего вечера ты будешь знать меня немного лучше.

Я посмотрел на нее. Что она хотела этим сказать? С того самого момента, как она сделала замечание насчет крови, я понял, что у меня давно уже возникла ассоциация со Спейсик из «Керри». Помните, там такая ученица, старшеклассница? В самодельном бальном платье, испачканном в крови; она еще устроила грозный психокенетический разгром в школьном спортзале. С того момента, как я впервые посмотрел этот фильм в возрасте восьми лет, мне всегда становилось дурно при виде крови. Особенно при виде своей собственной крови. Возможно, не каждый школьный бал заканчивается именно так, как в том ужастике, но что, если сегодняшний приведет к чему-нибудь подобному?