ГУДБАЙ, АМЕРИКА!

Мы перекусывали в различных заведениях прямо возле тех мест, где находились. Прагматичные американцы в первый же день раздали нам дорожные чеки, эквивалентные 20-ти или 50-ти долларам, которыми мы рассчитывались за обеды и транспорт. Поэтому, каждый планировал расходы сам. В день уходило примерно 50–100 долларов. Мы, например, с Нурланом, за двухнедельное пребывание себя особо не ограничивали и успели потратить выданные «денежные талоны», даже некоторые расходы покрыли за свой счет. А вот среди нас был прижимистый директор одной ассоциации, который сел на жесткую экономию, а к концу поездки большую часть чеков обналичил. По слухам, он сэкономил не меньше 1000 долларов! Вот редкий пример того, как кто-то смог поживиться за счет казны США.

Особенно впечатлило посещение Национального музея космонавтики. Громадные космические корабли, большие комнаты со всякими достижениями техники и науки, скафандры, некогда использованные в полетах, копии луноходов и много чего увлекательного было тут. Обед застал нас в подвале этого музея, в большом зале, со стеклянной стеной, на которую каскадом стекала вода с уличного фонтана. Необычные экспонаты и необычайная обстановка в музее космонавтики перенесла нас в мир фантастики.

Кстати, я забыл упомянуть, за день до этого наша делегация увеличилась вновь прибывшими представителями из России, Грузии, Узбекистана, был даже один предприниматель из Литвы по имени Алмантас. Нас стало больше, и это напрягало. Ходить такой группой было не очень комфортно. Поэтому, все не сговариваясь разделились на несколько подгрупп. Грузины объединились с россиянами, узбекистанцы держались замкнуто, сами по себе, а литовец примкнул к нам (не любил он русских). Да и имя его, Алмантас, отдалено напоминало нам об Алматы, что быстро сделало его своим.

Вашингтон — столица государства номер один в мире, оказался но при этом небольшим городом, с большим количеством памятников, монументов, музеев и прочих туристических мест. Поэтому сюда слетаются путешественники со всего света. Какие только речи и каких только людей мы не увидели? Вот тут, следует упомянуть о кыргызстанке, которую мы с Нурланом повстречали за два дня, вернее за две ночи, до этого. В ту «голубиную» ночь подойдя к своей гостинице, мы заметили впереди компанию, напомнившую нам что-то родное: женщину с приземистой и косолапой фигурой, в цветастом платье и платком на голове, а рядом двоих парней помоложе. Один из них в кыргызском колпаке. Ее походка говорила — она в этой группе главная, а рядом с ней подчиненные. Весь вид неожиданных спутников свидетельствовал: им выпало счастье приехать в США по приглашению, и, вероятно, прямо из аула. Очевидно, они тоже прилетели поздно и решили прогуляться по ночному городу в поисках новых впечатлений. Интересно, были ли они на Дюпон Сёкле, где «голубые» сидят в обнимку?.. Если так, то я вполне могу представить их ужас.

Командирша шла, озираясь по сторонам с восторженно-диким взглядом и слегка приоткрытым от удивления ртом. При виде ее мне вспомнился анекдот: «В центре Парижа идет казашка. Увидела Эйфелеву башню и вскрикнула: „Ой-бай!“. Пройдя дальше, увидела Лувр, и вновь вскрикнула: „Ой-бай!“. Затем — Триумфальную арку, и опять кричит: „Ой-бай!“. Вдруг, кто-то бьет ее с размаху по плечу! Она, теперь уже от испуга, еще громче орет: „Ой-бай!“, и оборачивается… „Саспаңыз, қарындас, қазақпыз ғой! ('Не волнуйтесь, сестренка, мы же казахи!“) — говорит ей широко улыбаясь незнакомец.» Вот и здесь, мне нежданно взбрело в голову подойти к ней со спины и с размаху приложиться всей ладонью, а потом радостно заявить: «Саспаңыз, өзіміз ғой!» («Не волнуйтесь, мы же свои!»)… но сдержался… Не такой я смелый, как мой деревенский соотечественник.

Вечером того же дня наша делегация ужинала в гостинице. К молодому представителю радио «Шахар», Акраму, приехал родственник, работник казахстанского посольства, по имени Талгат. Акрам с виду (и в сущности) был мальчиком-мажором: сын богатых родителей, с четко расписанным будущим, окончивший университет в Америке, с утончёнными манерами, выставляющий на показ любовь к гольфу, высокомерно сторонящийся общения и редко поддерживающий разговор. Полагаю, наши приземлённые беседы зачастую не соответствовали его представлениям о мире. В общем, сноб-снобом.

Не удивительно, что именно его родственник оказался работником посольства. Однако, по случаю приезда Талгата, он вдруг расщедрился на общение, подтянул после ужина сугубо мужскую компанию в холле гостиницы и познакомил нас. Мы дружно сели на летней площадке чего-нибудь выпить.