Гудериан

«Трудно поверить, что Австрия стала частью Германии. Один Рейх, один народ, один фюрер. Тому, кто не понимает, что Гитлер – великий человек и вождь, ничем не поможешь. Я глубоко растрогалась и плакала от радости… Я ощутила невероятную гордость оттого, что моему мужу довелось пережить это историческое событие в непосредственной близости от фюрера. Фюрер в нескольких случаях тепло пожимал ему руку и был очень доволен на удивление быстрым маршем по Австрии. Танковые войска удостоились особой похвалы». А затем она приготовилась возглавить жен гарнизона, приветствовавших цветами австрийские войска, когда те прибыли в Германию на переподготовку.

Отгремела медь праздничных оркестров, и Гудериан с обычным рвением принялся за устранение выяснившихся недостатков. А те были довольно значительными. Из-за различных неисправностей на марше из строя вышло около 30 процентов танков. Возникли проблемы и со снабжением горючим. Гудериан работал в лихорадочном темпе, стараясь повысить уровень боеготовности трех танковых дивизий своего 16-го корпуса. На политическом небосклоне появились новые тучи, на этот раз сгустившиеся над Чехословакией. Яблоком раздора стало немецкое меньшинство в Судетах. Учения осени 1937 года, на которых Гудериан выступал в качестве посредника, выявили серьезные упущения в деятельности тыловых служб, повторившиеся и во время марша по Австрии. Война осенью 1938 года казалась вероятной (в мае Гитлер отдал Кейтелю приказание готовиться к вторжению в Чехословакию), и нельзя было терять ни дня. Однако в строю находилась лишь малая толика танков Т-III и Т-IV, а их оснащение рациями продвигалось явно недостаточными темпами.

Как обычно, теория танковых операций далеко опережала практические возможности. В работе, написанной в 1937 году в ответ на критику, прозвучавшую на страницах официального издания Генерального штаба «Военно-научного обозрения», формулировалась оригинальная концепция создания быстрых танковых групп, оперировавших самостоятельно. Гудериан поставил на обсуждение тему: «…Пока наши критики не предложат новый и лучший метод успешной наземной атаки, не являющейся самоубийством, мы будем и дальше полагаться на танки, использованные надлежащим образом…» Его вера основывалась на стратегической скорости: «…Быть способным двигаться быстрее, чем прежде, продолжать движение, несмотря на огонь противника, и, таким образом, затруднять ему создание новых оборонительных позиций». Это существенно отличалось от доводов, обычно приводимых другими, – о скорости как средстве тактической защиты от огня противника, чему Гудериан никогда не придавал особого значения, считая, что «…лишь при исключительно неблагоприятных обстоятельствах неприятельская артиллерия сможет оказать серьезное воздействие на передвижение танков». Как обычно, он не мог сдержать свое сардоническое остроумие:

– Говорят «Мотор – это не новое оружие, а просто новый метод перевозки оружия вперед». Хорошо известно, что двигатели внутреннего сгорания не стреляют пулями…

Такие уколы на совещаниях или в статьях не прибавляли ему друзей из числа оппонентов в высоких чинах, у которых напрочь отсутствовало чувство юмора.

Донесения с мест, где в 30-е годы происходили танковые бои, не очень благоприятствовали делу Гудериана. В 1935 году итальянские легкие танки плохо зарекомендовали себя в войне со слабо вооруженными эфиопами. То же самое – ограниченный опыт японцев на Дальнем Востоке, имевших танки высокого качества, и в Испании, где в бой бросили устаревшие T-I, входившие в состав легиона «Кондор». Это было сделано по совету майора риттера фон Тома и принесло плачевные результаты. И фашисты, и республиканцы применяли танки, первые – немецкие и итальянские, а вторые – русские, в небольших количествах. Танковым войскам не оказывалось должной поддержки, а потому те не могли достигнуть серьезных успехов.