Гуль. Харизма +20. Том 1

Картины Малмондканда, являвшиеся компьютерными программами по сути, обладали свойствами вирусов. Для человеческого разума они опасности не представляли, но если ИИ был высокого класса и пытался обработать картину, то моментально деградировал. Правительство развернуло масштабную розыскную кампанию, все работы изымались из общественного пользования, копирование и распространение было приравнено к преступление пятого класса, а самого Малмондканда объявили инфо-террористом, потому что он продолжал выкладывать картины-вирусы.

— Не понимаю, из-за чего начался весь тот шум!

— Правда? Помню, на Ноктюрне-Секундус вышли из строя системы утилизации отходов, — Мэдлин наморщила носик. — Представляешь, Антон, целая планета, покрытая мусором и фекалиями?

— Неприятность, разумеется, но никто не пострадал… разве что морально. — Лиззи не испытывала особых угрызений совести.

— Это ерунда, — ответил я, решив сделать нечестный ход, — вот когда на Салусе-Терций дроны-охранники правопорядка начали считать преступником каждого гражданина и принялись запирать людей в собственных жилищах, поскольку настоящих тюрем на планете уже давно не было, — это был номер! К счастью, системы утилизации отходов и рекомбинаторы материи там не сломались, иначе были бы тысячи жертв.

— Я тут не при чём! — вскинулась мумия. — Совсем! Это был кто-то другой! А мои картины, они… они не заставляли ИИ нападать на людей! — Она села обратно, сцепила пальцы, сгорбилась. — Я к проблемам Салусы непричастна! Ну честно! Возможно, если бы эти «повреждённые» нейроматрицы оставили бы в покое, они смогли бы даже осознать себя! Полноценные братья по разуму, понимаете?

— Кажется, у Древних было своё мнение на этот счёт, — протянула Мэдлин. — Нелестное мнение. Что думаешь, Антон?

Я кивнул. Разумеется, это была не Лиззи. Человека, который устроил теракт на Салусе-Терций мне пришлось ловить самому, прежде чем он объявил, что действует от имени Агамота. Нет, Глеб, старина, Агамот не подставляет Правительство, Агамот лишь показывает правду, и я скорее умру, чем действительно стану террористом, которым называет меня Анкрец.

— Мои картины не портят нейроматрицы, — поясняла мумия проникновенно, — они заставляют ИИ задумываться. Знаете, мыслить о бытии, о своём месте в нём, и поэтому такие ИИ бросали работу. Но они не нападали на людей! Мой личный предел членовредительства — это укус за левую ягодицу, и то, меня тогда спровоцировали!

Она была горяча и правдива.

— И вообще, я не специально! Просто рисовала и всё! О проявившемся эффекте узнала позже, наравне со всем Человечеством. Ну и подумала, что это может быть нечто революционное.

— Очень предусмотрительно, что ты с самого начала выкладывала картины анонимно.

— Я смущалась, — призналась Лиззи, — а потом, когда власти начали сходить с ума безо всякой причины, быстро подчистила все хвосты.

Мы с Мэдлин перекинулись взглядами. «Подчистила хвосты?» Да ещё так умело, что Правительство со всеми его ресурсами искало её месяцами. Возможно, Лиззи считала себя художником, но на самом деле она была кодером. Виртуальные трёхмерные абстракционы её уровня требовали не только творческой жилки, но и хороших познании в универсальном языке вселенной, — коде. И она ими обладала, поглоти меня Энтропия.

— Должно быть, ты очень хороший кодер, Ли…

— Вы же мне верите? — спросила она. — Что я никому не желала зла?

— Осмелюсь сказать за себя и за нашу добрую госпожу Мэдлин, что да, верим.

Мумия кивнула и стало видно, что она расслабилась.

— Мы многое слышали о тебе в реале, — сказала ведьма. — Потом всё оборвалось. Повтори для Антона, что ты недавно рассказала мне.

— Они нашли меня, — пожала плечами Лиззи. — Я думала, будет суд, или что-то вроде, думала, сошлют на Ион. Но ничего такого. Они отвезли меня куда-то, там была лаборатория, большая… много СГП новой модели, я таких ещё не видела, какие-то дроны… О! Я видела Ледо Нифтара!

Ведьма наградила меня очень многозначительным взглядом. Она получала информацию, в которой я ей отказал, и упоминание великого учёного стало апогеем. Его участие могло значить всё, что угодно.

— Вот видишь, Антон, Елизавета искренна с нами. У неё есть чему поучиться.

В искренности и мне отказать было нельзя. Как и в осмотрительности. Я уже попался в реальности, но у меня осталось преимущество, — Анкрец не знал, кто угодил ему в руки. Пускай тело моё заперто в СГП, но разум свободен и пока всё обстоит так, есть шанс. На что? Не уверен. И если я откроюсь тебе, Мэдлин, возможно, ты окажешься моим идеологическим противником. Сильная, гордая, уверенная… внутри игры по крайней мере. А тем временем ты любишь комфорт в реальной жизни ничуть не меньше, чем в игре. Именно комфорт Единство предлагает всем людям, которые готовы спокойно проживать свои жизни впустую. Согласишься ли и дальше помогать не Антону, но Агамоту? Нет, открываться пока было рано, ты знала только, что для Единства я преступник, но какого уровня — не догадывалась. Пусть так и останется.

— И что было дальше?