Гуль. Харизма +20. Том 1

Гулей становилось больше, я двигался к горам трое суток и за это время они ничуть не приблизились. Зато на пути встречались всё более и более высокоуровневые родственники, дошло до того, что тощие гули сплошь имели четырнадцатый уровень, а альгули — не ниже двадцатого. Они начали проявлять ко мне интерес, не приближались, и не бежали, по крайней мере. Фестроги тоже становились крупнее, матёрые мощные псы, которые с удовольствием присоединялись к стае. Ещё немного и на них можно будет кататься. А потом гули стали сходить на нет, и на смену пришли ходячие трупы.

Сначала я принял их за игроков, слонявшихся в тумане, однако, скоро понял, что ошибся. В прохладном воздухе разливался запах гниющего мяса, гуманоиды едва волочили ноги, шаркали, бряцали, издавали чуть слышные стоны. Но запах, всё же, был важнее, от него урчало в животе и пасть наполнялась слюной.

Когда я приблизился к одному, разглядел бредущего мертвеца в рваной оболочке из металлических колец и с копьём в руке. Покрытое плесенью лицо было деформировано, сломанная челюсть лежала на груди, ввалившийся нос чернел двумя дырами, а в глазах мерцал серый огонь. «Зомби (копейщик) 15 уровня» — сообщала плашка.

Ходячая пища захрипела, выставила копьё и пошла на меня. Я ждал. Ржавый наконечник ткнулся в грудь с лязгом. Я ждал. Зомби навалился, потом отшатнулся и кольнул в живот. Я ждал. Он застонал, будто с обидой, ткнул ещё раз и решил попытать счастье с одним из фестрогов. Я снёс ему голову ударом лопаты.

— Нельзя.

Мой голос заставил псов замереть.

— Нельзя.

Они напряжённо стояли, роняя слюну и таращась на топчущееся тело, но не смели ослушаться вожака.

— Можно.

Три десятка фестрогов растащили зомби за секунды, и даже немного надкусали друг друга в процессе. Поблизости шаталось ещё несколько трупов, и я понял, что для гулей началось время изобилия. Следующий зомби замахнулся большим топором, его сожрали на глазах. Третий пришаркал на шум, держа в руках старый щит и сломанный меч, я кулаком расколол ему череп и тоже отдал псам. Весь тот день мы бродили, по кладбищу, встречая пищу, которая сама стремилась к нам, я только успевал собирать кусочки мутного квинтессанта и некоторые дешёвые украшения.

Вдруг я услышал над головой громкое пронзительное «кар». На ветке зловещего дерева сидел ворон. Крупный, с умным взглядом. Он крикнул и расправил крылья, упорхнул в туман, опять крикнул.

— За мной.

Ворон улетал каждый раз, когда я догонял его. Птица садилась то на деревья, то на статуи, то на одинокие фонарные столбы. Наконец вдали стал виден отсвет костра, запахло жареным мясом и вином, утончённым парфюмом и ароматными травами. Посреди кладбища раскинулся маленький уютный лагерь.

Небольшой конусовидный шатёр очень напоминал ведьмовскую шляпу, на его остром конце сидел кошачий череп, горевший светом изнутри, а сбоку торчала металлическая труба с дымком. Перед шатром на земле стоял круглый бак, из которого бил огонь; в верхней части бака имелась конструкция в виде раскрытого цветочного бутона, а на ней скворчала раскалённая сковорода. В нескольких шагах от походной кухни на расстеленном ковре стояла роскошная тахта, где на атласных подушках лежала Мэдлин Пентеграм. Ведьма читала книгу под парящим сгустком света, подперев кулачком голову; молочно-белые груди пытались выскользнуть из декольте. Она закрыла книгу, взглянула нефритовыми глазами из-под чёлки.

Ворон перелетел на посох, который стоял рядом с тахтой, хозяйка изящно поднялась, приласкала птицу, и подошла к краю ковра. Поманила пальчиком:

— К свету. Хочу разглядеть тебя получше.

Я приказал фестрогам стоять и приблизился, убрал с черепа ткань, замер, ожидая реакции. Пухлые чёрные губки едва заметно поджались, в остальном ведьма оставалась совершенно невозмутимой.

— Не ожидала, — её пальцы коснулись лицевых костей, — что ты можешь стать ещё уродливее.

— Во мне есть глубинные таланты.

— Очень, очень глубинные, — согласилась она.

Изящная ладошка скользнула по костяному воротнику на грудные пластины, затем на живот, добралась до ремня набедренной повязки.

— Ты эволюционировал. Становится всё интереснее.

Ведьма вернулась на мягкие подушки, сложила руки под грудью, и закинула ногу на ногу. Она была босой, маленькие фарфоровые пальчики с чёрным педикюром медленно сжимались и разжимались, а я замер под строгим, беспощадным взглядом.

— Можешь объяснить, что ты устроил в Азарике, Антон? Мне пришлось испытывать крайний дискомфорт, объясняясь с Эйном Сургоном. Даже несмотря на то, что он был очень мил и обходителен. Для демолича.

— Объяснения? М-м-м… Ну… события немного… вышли из-под контроля…

— События не были под контролем, не так ли, Антон?

— Ладно! Я вообще ничего не контролировал и удивлён, что удалось прожить так долго! Не горжусь собой, но в оправдание…

— Так и думала. Ты понимаешь, что наделал?

Я не спешил с ответом, ведь, скорее всего, степень моего понимания была недостаточной. По крайней мере Мэдлин казалась недовольной в ту секунду, её аккуратные ноздри чуть заметно трепетали.