Гуляка и волшебник. Танские новеллы (VII-IX вв.)

Он словно обезумел от горя, и в голове его засела мысль: нет ли способа вернуть к жизни умершую? Когда Ли достиг предместья, день клонился к закату. Вдруг на пустыре он увидел женщину. Она была одета не так, как простая крестьянка. И что-то в ней показалось ему знакомым. Дрогнуло сердце у молодого Ли, остановил он коня, чтоб получше разглядеть ее, но она словно растаяла в гуще деревьев. Ли спешился и последовал за ней. Наконец он нагнал ее, смотрит: в самом деле, его жена. Взглянули они друг на друга и горько заплакали. Жена стала утешать его:

— Не лейте понапрасну слез. К счастью, меня еще можно воскресить. Ах, как долго пришлось ждать вашего приезда! Батюшка тверд духом и справедлив, но он не верит в нечистую силу. А я — только слабая женщина и не могу сама, по собственному почину, подать жалобу на злого беса, что убил меня. Сегодня мы наконец свиделись, но боюсь, не было бы поздно.

Ли спросил:

— Что нужно делать? Скажи мне.

Жена ответила:

— В пяти ли отсюда, если ехать прямо на запад, живет в деревне Потин один старец по имени Тянь. Он обучает священным книгам деревенских детишек, но на самом деле он — бессмертный из Грота Девяти Великолепий, только люди не знают об этом. Если вы от всего сердца попросите его, может быть, он смилостивится и поможет нам.

Не медля ни минуты, Ли поспешил к бессмертному Тяню. Завидев его, он опустился на колени, подполз к нему, дважды поклонился в землю и смиренно сказал:

— Я, презреннейший из смертных, осмелился обеспокоить своим посещением великого святого.

Старец в это время толковал деревенским ребятишкам какое-то изречение из священных книг. Увидев Ли, он смутился и начал было отговариваться:

— Я немощный старик, дряхлый и нищий. И вдруг на старости лет привелось мне услышать такие слова.

Ли вновь упал ниц и уж не поднимал от земли головы. Старцу все больше становилось не по себе. Померк день, спустилась ночь, а Ли все неотступно молил его. Долго думал старец, склонив голову, и наконец сказал:

— Вижу, горе ваше искренне и глубоко. Разве могу я остаться безучастным?

Заливаясь слезами, Ли поведал ему о смерти жены. Старец сказал:

— Знаю я, давно знаю об этом и немало дивился, что никто раньше не заявил жалобы. Родных у вас нет, и прошел срок, когда можно было пособить делу. Я потому и отказывался, что не знаю, как теперь быть. Разве вот что. Попробую-ка я свести вас в одно место.

Старец поднялся на ноги. Они вышли на северную околицу деревни и через сотню с чем-то шагов остановились у опушки тутовой рощи. Старец протяжно свистнул. И тут перед взором изумленного Ли появились величественные дворцы. Они образовали замкнутое кольцо. Перед ними было столько стражников, сколько деревьев в лесу.

Почтенный Тянь облачился в лиловые одежды, вошел в присутственный зал главного дворца и занял место за столом. По левую его и правую руку расположились важные сановники, поодаль рядами выстроилась свита. И тут же во все концы света полетели приказы. Через мгновенье показались десятки отрядов, в каждом сотня всадников, если не больше. Обгоняя друг друга, спешили они на призыв. Предводители их были все огромного роста, пожалуй, более чжана. Брови нахмурены, взгляд суров. Отряды выстроились у ворот. Оправив на себе доспехи и шлемы, воины застыли в почтительном трепете. Предводители отрядов спросили:

— Для чего ты призвал нас?

Еще через мгновение прибыли божества, обитающие в мире смертных: Дух горы Лушань, Дух реки Цзянду, Дух озера Пэнли и многие другие. Все они поспешили в присутственный зал.

Почтенный Тянь вопросил:

— Дочь управителя этой области была убита во время родов бесчинствующим духом. Поступок этот — вопиющее беззаконие. Известно ли вам об этом?

Все упали ниц и, не поднимая взора, ответили:

— Знаем.

Тогда он вновь спросил:

— Почему же ничего не сделано, чтобы восстановить справедливость?

И вновь все разом почтительно доложили ему:

— Вынести дело на суд должен истец. Таков установленный порядок. Но ни от кого жалоб не поступало, а потому мы и не могли принять законных мер.

— Знает ли кто-нибудь имя преступника? — осведомился почтенный Тянь.

Один из присутствовавших сообщил:

— Это некий князь У Жуй из уезда По. Жил он во времена Западной Хань,[200] и ему принадлежал тогда тот самый дом, в котором проживает ныне отец убитой. Князь У Жуй и сейчас такой, какой прежде был, — воинственный и своевольный: захватывает чужие земли, чинит обиды, совершает злодеяния, и люди бессильны против этого самоуправца.

Почтенный Тянь молвил:

— Послать за ним.

И через мгновенье перед ним предстал У Жуй, связанный по рукам и ногам. Старец стал допрашивать его, но тот заперся и ни в чем не признался. Тогда приказано было послать за дочерью Ци Туя. И долго все молча слушали, как жена Ли обвиняла своего убийцу. Под градом обвинений У Жуй свою вину признал, но всячески оправдывался:

— После родов она так ослабела и обессилела, а увидев меня, так напугалась, что умерла от страха. Я же не трогал, ее, только палкой ударил по пологу…

— Не все ли равно, чем убить человека, ножом или палкой?