Гуляла смерть в фате венчальной

— Ну что, лейтенант, как дела? — спросил он, скрывая нетерпение.

— Нашли, товарищ полковник! — радостно отрапортовал Касыгов. — Сняли вашего фигуранта!

— На машине ехал? — уточнил Гуров.

— Так точно, на частнике! Прямым ходом в Минеральные Воды.

— И что он — сильно ругался, что вы его задерживаете?

— Наоборот, совсем не ругался. Можно сказать, воспринял как должное. Даже не удивился. Пробормотал что-то вроде «Так я и знал» — и все.

— И где он теперь?

— Где и положено — в КПЗ сидит.

— Вы там с ним не очень сурово обращайтесь, — попросил Гуров. — Накормите, если можно. Может оказаться, что он ни в чем не виноват.

— Как же так — «не виноват»? — удивился лейтенант. — А зачем в таком случае бежал? Причем без вещей — он все вещи в гостинице бросил, вы знаете?

— Знаю, знаю, — успокоил его Гуров. — И все же убийца — не он, сейчас я в этом почти уверен. А что бежал — это у него нервный срыв был. Так что не надо на него давить. Я сейчас приеду и его у вас заберу.

— А скоро? — уточнил Касыгов.

— Скоро! — заверил Гуров. — Вот прямо сейчас и выезжаю.

Правда, сам он был вовсе не уверен, что ему удастся вскоре выехать. Было у него подозрение, что таксист Эльдар не сдержит слово и уедет, как только подвернется первый клиент.

Однако он ошибся. Когда Гуров обогнул последнее здание перед остановкой, он увидел знакомую машину, возле которой топтался какой-то гражданин с двумя сумками в компании женщины в вязаном берете. Водитель Эльдар, завидев Гурова, призывно махнул рукой. Когда сыщик приблизился, он заявил:

— Долго гуляешь, дорогой! Клиент уже час ждет, нервничает.

— Ладно, поехали, — сказал Гуров, чтобы избежать долгих разговоров.

Все уселись в машину, и водитель резко взял с места.

Первые несколько минут прошли в молчании. Но когда поселок остался позади и дорога пошла по ущелью, гражданин с сумками (он со своей спутницей сидел сзади) произнес, обращаясь ко всем сразу:

— Слышали, вчера на тропе женщину убили?

— А как же, конечно, слышали! — отозвался водитель. — Говорят, сняли с нее соболиную шубу и украшений на миллион.

— Сама виновата, — заявила женщина в вязаном берете. — Нечего ночью гулять с драгоценностями. Есть такие особы — им никакая опасность нипочем, только бы свое богатство напоказ выставить.

— А до этого в этом самом месте ее муж разбился — со скалы упал, — продолжил мужчина.

— Да, очень печальная история, — поддержал его водитель. — Две смерти за несколько дней — у нас такого никогда не было.

— Печально, конечно, но с богатыми вечно такие истории, — сказала женщина. — Или алкоголь, или передозировка наркотиков, или сведение счетов. Светская жизнь!

— Нет, дорогая, я с тобой не согласен! — возразил мужчина. — Тут не обычные дрязги богачей. Это месть гор! Духи гор мстят нам за неправедную жизнь!

И он рыгнул, распространив по салону запах дешевого коньяка.

За такими и подобными разговорами прошла вся дорога, и наконец из-за очередного поворота показались дома поселка Тырныауз.

— Тебя куда, дорогой, в гостиницу? — спросил водитель, обращаясь к Гурову.

— Нет, подвези меня к отделению полиции, — отвечал сыщик. — Где находится, знаешь?

— Знаю, конечно, — сказал Эльдар, уже по-иному посмотрев на своего пассажира.

Они подъехали к домику, которое занимало полицейское отделение. При их приближении из дверей показался лейтенант Касыгов. Увидев за стеклом машины Гурова, он приветственно помахал ему рукой.

— Сколько с меня? — спросил Гуров у водителя.

— Нисколько, дорогой! — заверил его Эльдар. — Ты мне нисколько не должен. Ты уже тысячу дал, этого хватит.

Гуров не стал спорить и вышел. Машина тут же уехала.

— Ну, где ваш задержанный? — спросил Гуров лейтенанта.

— Там, в КПЗ, — Касыгов махнул рукой в сторону здания.

— Ну, веди, — распорядился Гуров.

Они вошли в здание, прошли по коридору, и Касыгов открыл перед Гуровым дверь камеры. Тот вошел. У стены на узкой лавке лежал человек. Когда сыщик вошел, он сел. Это был Абуладзе.

— А, это вы, — сказал он, узнав вошедшего, и отвел глаза.

— Что же вы, Олег Вахтангович? — упрекнул его Гуров. — Я ведь вас просил никуда не отлучаться. И вы сказали, что не будете.

— Ну, клятвы я никакой не давал… — заметил ресторатор. — Так что честного слова не нарушил. А что до подписки, то вы ее с меня тоже не брали. Таким образом, перед законом я тоже чист.

— А значит, считаете, что вас задержали незаконно? — спросил Гуров.

— Ничего я не считаю, — махнул рукой Абуладзе. — Законно, незаконно — какое это имеет значение? Все равно все плохо, хуже некуда. Я ведь понимаю, что все улики против меня. Я был заинтересован в смерти Лиды, и куртку мою нашли рядом с местом, где ее убили. Можно и так построить рассуждение, что я и к смерти Игоря причастен. Алиби у меня нет… Так что оправдаться мне вряд ли удастся. Все, захватили меня ваши шестеренки, завертелись, теперь не остановятся, пока в тюрьму не затянут. А уж соблюдались там формальности при задержании или не соблюдались — не так важно. Меня обвинят в убийстве моего лучшего друга и женщины, которую я когда-то любил. Это ужасно… ужасно…