Гулистан

Предание, дошедшее до нас от венца всего сущего, гордости творений, славы человеческого рода, лучшего из людей, совершеннейшего создания от начала дней, Мухаммед а-Избранника — да благословит его бог и да пребудет с миром

Добровольный наш заступник, и пророк наш, и спаситель,
Благ совершитель, победитель, сана признаков носитель.

Когда такой защитник есть, какой же нужен нам оплот?

Зачем морских бояться волн, когда сан Ной корабль ведет?

*

Достиг вершин он совершенства, он мрак рассеял красотой,
Мы молим Бога за пророка с его друзьями и семьей,—

гласит, что, когда кто-либо из нас, рабов, несущих тяжесть оков злосчастья и грехов, возведет с раскаянием руки к чертогу Господа Всеславного и Всемогущего, уповая на Его милосердие, Всевышний Творец не остановит на нем своего взора; когда раб вторично Господа призовет, Тот снова свой взор от раба отведет; но когда в третий раз к Господу он воззовет с рыданием и мольбой, вымолвит Господь Всевышний и Всеблагой:

— О ангелы Мои, стыжусь Я своего раба — нет у него иного Господа, кроме Меня, и Я прощаю ему; благосклонно молитву его Я приму и просьбу его исполню, ибо стыдно Мне молений и стенаний раба Моего.

Как милосерден Тот, что в небесах царит,—
Раб совершает грех — Творца терзает стыд!

Ревностные служители храма Его величия признают недостаточность своего услужения, говоря:

— Мы не можем Тебе услужить так, как Ты достоин, а люди, описывающие Его благолепие, поражены изумлением и уверяют:

— Мы не знаем Тебя, как следует знать Тебя!

Ясновиденья нет у меня — и когда бы меня попросили,
Что бы мог я ответить о том, кто отличий лишен?

Ведь влюбленные сокрушены даже мыслью одной о любимой,

Как же голос расслышать того, кто навек сокрушен?

Некий благочестивый мудрец устремил свой взор в пучину размышлений и погрузился в море откровений. Когда он очнулся от этого состояния, один из друзей шутливо спросил его:

— Какой же чудесный подарок принес ты нам из сада, в который ты ходил?

Мудрец промолвил в ответ:

— Я думал, как только подойду к розовым кустам, полу свою розами наполню, в подарок друзьям. Но, когда я туда добрался, так опьянил меня запах роз, что пола моей одежды выскользнула из рук.

Учись любви у мотылька, о утренняя птица,
Погибнет он, в огне сожжен, но уст не разомкнет...

Все лжеискатели любви найти ее не могут,

А кто нашел — безмолвен он и уст не разомкнет.

*

Ты выше всего, что представить мы можем — сравнений, мечтаний, понятий,
Всего, что читаем, всего, что мы знаем и что донесли нам преданья.

Собранье окончилось, жизнь к завершенью подходит незримо и тихо,

Мы все говорим о твоих совершенствах, — лишь начали мы описанье.

Добрую славу Саади и речи его искусной, звучащую в молве народной изустной и растекшуюся по лику земному, любовь к сладким финикам его рассказов, вкушаемых, словно сахар, и распространение отрывков его сочинений, словно золотых листов, нельзя приписать совершенству его дарования и красноречия. Может быть, все дело в том, что владыка мира, ось круговращения времен, преемник Сулеймана, защитник людей веры, великий атабек Музаффараддин Абубекр, сын Саида, сына Занги, — тень Бога Всевышнего на земле (о Господи, будь доволен им и удовлетвори его желания!) обратил на Саади благосклонные взоры, выразив ему полное одобрение и искреннее расположение, и потому-то все люди, простые и избранные, единодушно полюбили его, ибо каждый из них привык следовать вере своих владык.

С поры, когда твой взор в награду был мне дан,
Щедрей, чем солнце, я свечу для разных стран.

Хоть недостатков тьма у этого раба,

Они — достоинства, коль хочет так султан.

*