Гулистан

Однажды мне кусок душистой глины
Дал банщик — «На, возьми-ка для мытья».

«Ты мускус или амбра», — в изумленье,

Вдыхая благовонье, молвил я.

Она: «Я — прах, но роза расцветала

Недалеко от моего жилья;

Была б я прахом, но явилась роза —

Переменилась вдруг судьба моя!

Аллах, осчастливь мусульман его долгой жизнью; его прекрасные и достохвальные добродетели умножь, его друзей и наместников возвысь, а недругов и недоброжелателей унизь; за то, что он прилежно читает Коран, его страна пусть живет безопасно, а жизнь его наследника пусть будет прекрасна!

Он счастье в мир принес — пусть сам он счастлив будет,
Пусть одоленье Бог дарит ему с небес,

Пусть возрастает ветвь сего благого корня —

Мы от благих семян высоких ждем древес!

Строгостью справедливых правителей и стараниями ученых попечителей да сохранит Творец Всевышний, Всевеликий в безопасности чистую землю Шираза — вплоть до Страшного суда!

Фарсистан не знает горя от насилья —
Им тень Бога правит, солнце наших дней,

На земле надежней не найдешь приюта,

Чем порог высокий у твоих дверей;

О несчастных душах думаешь ты вечно,

Бог же — о награде для души твоей.

Сколько б мир ни длился и ни веял ветер,

Ты на Фарс, о боже, ветром бед не вей...

Причина написания этой книги

Однажды ночью, о минувших годах размышляя и даром погубленную жизнь в памяти оживляя, камни дома сердца своего я подтачивал алмазами слез и твердил следующее стихотворение, показывавшее мое тогдашнее положение:

Один лишь вздох уходит каждый миг,
Но ты взгляни — остаток невелик!

Ты, пятьдесят проживший лет! Быть может,

Тебя пять дней оставшихся встревожат?

Уйти, не сделав дела, — это стыд!

Не взвален вьюк, хоть барабан гремит!

Не нужно спать, о путник, слишком много —

Ведь впереди неблизкая дорога!

Пришедший в мир стал строить новый дом.

Не кончив, был сменен другим жильцом.

И у другого были те ж мечтанья,

Но вот — никто никак не кончит зданья...

Неверного ты другом не зови,

Изменчивый достоин ли любви?

Пусть умереть и злым и добрым надо,

Верши добро—и в том твоя награда!

Бери припас с собою, друг, в поход, —

Потом его никто не принесет!

Жизнь — снега горсть под ярким солнцем мая,

Он тает — так о чем мечта пустая?

Пойдешь с пустым на рынок кошельком —

Боюсь, вернешься ты с пустым мешком.

Ты на корню проел свой хлеб — не диво,

Что в жатву ты получишь только жниво.

Обдумавши всесторонне эту мысль, за благо счел я поселиться в обители уединения, отказаться от дружеского общения и праздных речей избегать, чтобы потом, раскаявшись, себя не ругать:

Молчаливо сидящий в углу, прикусивший язык,
Лучше тех, кто язык за зубами держать не привык.

В это время зашел ко мне, по старому обычаю, мой друг, спутник мой на трудных караванных дорогах, мой товарищ по учению в медресе. Но как ни весел был его разговор, как он передо мною ни расстилал забавы ковер, я не отвечал на его реченья, не поднимал головы от колен поклоненья. Обиделся он на меня, поглядел и так сказал:

Ты покуда можешь говорить,
Время проводи в беседе, брат.

Завтра, как настанет смертный час,

Ведь уста невольно замолчат.

Кто-то из близких моих знакомых так сказал ему о моем решении:

— Решил он и твердо намерен остаток жизни Богу служить и в полном безмолвии жить. Возьмись и ты за ум, встань на путь воздержания.

Ответствовал мой друг: