Гулистан

Не менее частым персонажем Саади является и купец. Он советует царям и правителям оберегать купцов, развивать торговлю, ибо страна без торговли, по мнению поэта, не может существовать.

В последние годы правления Хорезм-шахов усиление междоусобных войн и феодальных раздоров создало в стране благоприятные условия для вторжения иноземных захватчиков. Над Ираном и Средней Азией разразилась невиданная катастрофа. В 1220 году на Иран и Среднюю Азию обрушились варварские кочевые племена монголов под водительством Чингис-хана. Предав огню и мечу города, истребив население, превратив в руины цветущие края и поработив оставшихся в живых, орды Чингис-хана разрушили производительные силы завоеванных областей. В это время особенно ухудшилось положение крестьянства. Оно подвергалось хищнической эксплуатации, жестоким притеснениям и насилию.

Хотя Саади был выходцем из городского населения и ярким выразителем его интересов, в творчестве поэта в известной степени отразились также интересы и быт, чаяния и стремления крестьянства. Но защита интересов крестьян и других обездоленных масс в творчестве Саади выразились в своеобразной и характерной для того времени форме. Саади призывает царей и правителей, ханов и эмиров не подвергать насилию и притеснению, грабежу и обидам трудящийся народ, «тех, на труде которых зиждется государство и которые составляют корень общества».

Когда поэт убеждался, что подобные поучения остаются бесплодными и не оказывают никакого воздействия на падишахов, ханов и правителей, он старался устрашать их всевозможными божескими карами и адскими мучениями.

Он постоянно напоминает сильным мира сего, что не нужно забывать о загробном мире, об огне вечном и возмездии Бога; советует им вести воздержанный, аскетический образ жизни, довольствоваться малым и не расточать народное добро, не жить в разврате и пустой, бессмысленной роскоши. Но нередко поэт предупреждал «притеснителей сердца народного» — сильных мира сего, остававшихся глухими к его наставлениям и проповедям, что народ, доведенный до крайности, может расправиться с ними, «вырвать корень жизни»:

«Рассказывают, что один иранский шах несправедливо на имущество подданных руку налагал, насилию и притеснению их подвергал. Дошло до того, что народ из-за его разбоя разбрелся по всему свету, из-за мучений, не знавших предела, стал на чужбине лучшего искать удела. Подданных стало меньше, пришла в упадок вся страна, опустела царская казна, неприятель стал одолевать царское войско».

Или:

Коль тучи комаров начнут кусать слона,
То, как он ни могуч, едва ль спасется слон.

А если муравьи на льва пойдут гурьбой, —

Как он ни яростен, ободран будет он.

(Перевод А. Старостина.)

Но в «Гулистане» поэт призывает к справедливости, угрожая, в основном, божественными карами и возмездиями тем, кто творит несправедливость.

На основе подобных призывов поэта многие востоковеды объявляли Саади мистиком, суфием, проповедовавшим умерщвление плоти, непротивление злу и призывавшим людей бросить мирскую суету и обратить свои взоры к потустороннему миру.

Это утверждение не соответствует действительности. Саади, как доказывают это хотя бы его газели, не был суфием в указанном смысле этого слова. Наоборот, в своей практической деятельности и в своих произведениях он разоблачает и клеймит позором тех суфиев, под рубищем которых скрывались самые низменные пороки, которые обманывали народ и обирали его. Он едко высмеивал и тех суфиев, цель проповеди которых объективно состояла в том, чтобы доказать бесполезность стремлений обездоленных людей к лучшей доле, к человеческой жизни.

Саади был одним из тех суфиев, которые смысл своего учения и жизни видели в служении ближнему, людям и в конечном итоге — народу. Об этом поэт говорит неоднократно:

Служи как следует народу — и это будет тарикат,
А коврик, рубище и четки о внешнем только говорят.

(Перевод А. Старостина.)

***

Творчество Саади — одно из замечательных явлений в истории культуры персидского и таджикского народов. Оно оказало огромное влияние на последующее развитие литературы. «Гулистан» вызвал к жизни десятки подражаний.

Как уже было сказано выше, «Гулистан» возник на основе народного творчества и, будучи неразрывно связан с народной культурой и традициями, с народной идеологией и мировоззрением и с народным языком, отвечал народным чаяниям. Благодаря этому книга сразу же после ее написания стала известной на всем Ближнем и Среднем Востоке, где и поныне пользуется огромной популярностью среди широких народных масс.