Гулистан

— О сын мой, — молвил он, — Господь Всеславный и Всевеликий сделал пленником твоей власти подобное тебе существо и подчинил тебе его. Воздай же хвалой за благодать господа всевышнего и не твори такого насилия над рабом... Не должно быть так, чтобы в день Воскресения он оказался лучше тебя, а ты был им пристыжен.

Зачем же над тобою властен гнев?
Зачем же бьешь рабов, рассвирепев?

За деньги на базаре ты купил их,
Но сотворить рабов — ведь ты не в силах!

Забудь, гордец, о гордости своей —
Ведь в мире есть властители мощней.

О господин Арсланов и Агушей —
Ты Господа великого послушай!

Предание о господине мира^[20] (да благословит и да приветствует его Бог!) гласит, что он изрек: «Величайшим горем в день Воскресения из мертвых будет то, что праведный раб в рай будет взят, а злонравный господин — ввергнут в ад!»

Ты не злись на раба, что под игом томится твоим,
Истязанья оставь и не злобствуй, безмерно суровый,—

Не позорно ли будет тебе, коль на Страшном суде
Раб свободу получит, тебе же наденут оковы?

РАССКАЗ 17

Как-то раз шел я из Балха в Бамьян. Весьма опасная была эта дорога, так как в этой местности разбойников было много. Нам сопутствовал один юноша, бывший нашим телохранителем. Он легко нес щит, был метким лучником, умелым воином и таким сильным, что десять могучих мужей не могли натянуть его лук и ни один силач на земле не мог бы положить его на обе лопатки.

Однако, знаешь ли, был он изнежен, белоручка, не видал мира, не совершал путешествий, не достигал его слуха гром боевых барабанов, никогда не видел он молний от мечей конных воинов.

К врагу не попадал он в плен, не вырывался, еле цел,
И вкруг него не лился дождь кровопролитных вражьих стрел.

Случалось так, что мы с этим юношей шли рядом впереди всех. Он валил своей мощной дланью старые глиняные стены, попадавшиеся по пути, вырывал одной рукой могучие деревья и самодовольно говорил:

Подайте мне слона — пускай увидит слон богатырей,
Подайте льва, чтоб посмотрел на длани доблестных мужей.

Так мы шли, как вдруг из-за камня высунули головы два индуса и не спускали с нас глаз, собираясь убить нас. В руках у одного была палка, а под мышкой у другого — праща. Я сказал юноше:

— Чего же ты ждешь?

Укрепившись душой, напряги свои силы,
Враг ступает на край неизбежной могилы.

И вот вижу я, что стрела и лук выпали у юноши из рук, а телом его овладела дрожь.

Не каждый, кто стрелою меткой может
Пронзить кольчугу, волосок рассечь,

В тот миг, когда в бою придется круто,
Сумеет взяться за булатный меч.

У нас не осталось иного выхода — мы отдали свои пожитки, оружие и одежду и так спасли себе жизнь.

За важным делом посылай ты опытных мужчин,
Что заарканить бы могли свирепейшего льва.

Пусть юноша силен, могуч, пусть крепок он, как слон,—
Но он, когда придут враги, увянет, как трава.

А ратник опытный познал закон суровых битв,
Как знает муж-законовед священные слова,

РАССКАЗ 18

Я был свидетелем того, как сын одного богача сидел на могиле своего отца и спорил с сыном бедняка:

— У моего отца каменная гробница с золотой надписью, с мраморной плитой, обведенной лазоревыми плитками. Разве она похожа на могилу твоего отца? Там положены два кирпича и на них насыпаны две горсточки праха!

Сын бедняка, выслушав эти слова, сказал:

— Пока твой отец зашевелится под этими тяжелыми камнями, мой отец уже будет в раю обеими ногами!

Коль ноша у осла не тяжела,
И шаг, бесспорно, легок у осла.

*