Гулистан

О громкозвучный барабан, внутри безрадостно пустой,
Ты без припасов никогда с врагом начать не сможешь бой.

Мужчиной будь и не гляди голодным взглядом на людей —
А четки в много сотен бус ты больше не носи с собой.

Невежественный бедняк не успокоится никак, пока бедность его не приведет к кощунству: ибо «бедность приводит к неверию». Если у тебя нет никаких благ мирских, ты не можешь нагого одеть, не можешь добиться спасения ввергнутого в беду. Разве могут подняться до величия богачей люди нашего сословия, разве может сравниться рука подающего с рукой просящего? Разве ты не ведаешь, что Господь Всеславный и Всевышний во всех ясных стихах Корана так предвещает благоденствие обитателей рая: «Они обеспечены насущным хлебом!» Знай же, что человек, обремененный заботами о средствах к жизни, лишен счастья нравственной чистоты, а царство душевного покоя запечатано для него перстнем насущного хлеба.

Томимый жаждой часто видит сон,
Что целый мир в источник превращен.

Едва я вымолвил эти слова, поводья терпения выскользнули из рук дервиша, и он, обнажив меч своего языка, пустил коня красноречия на поле дерзости и, погнав его на меня, воскликнул:

— Ты так превознес добродетели богачей и столько наговорил пустых речей, что воображение может представить себе, будто они какое-то спасительное снадобье или ключ к сокровищнице насущного хлеба. На самом же деле это горсточка людишек надменных и высокомерных, самодовольных и скверных, алчущих имущества и мирских благ, жаждущих высокого положения и богатства. Они не говорят ничего, кроме глупостей, а на бедных взирают только с презрением. Ученых они относят к разряду нищих негодяев, а бедных ославляют как безмозглых лентяев. Возгордившись своим действительным богатством и обольщаясь своим мнимым высоким достоинством, они садятся выше всех, считая себя лучше всех; им не приходит в голову поднять на кого-нибудь глаза. Они не ведают слов прежних мудрецов, изрекших: «У кого страха Божия меньше других, а богатства больше, те внешне богаты, а внутренне бедны».

Когда пустослов богатством своим
Похвастать решит в глазах мудреца,

Его ты считай ослиным хвостом,
Хоть думают все: «Он мускусный бык».

— Не смей их хулить, это великодушные люди! — сказал я.

— Врешь,— крикнул он,— это рабы дирхемов. Какая от них польза, если они, словно апрельские тучи, над землей проходя, не посылают дождя, если они похожи на солнечный диск, но ни на кого не светят, если они сидят на коне могущества, но не трогают его с места? Они и шага не сделают ради господа и дирхема не дадут без упреков и укоров. Они сбирают богатство ценой мучительного труда, оберегают его жадно и после себя его оставляют с горечью безотрадной. Как говорят мудрецы: «Серебро скряги только тогда выходит из земли, когда он сам уходит в землю».

Один, трудясь, из кожи лезет, чтоб накопить себе добра,
Другой придет — и беззаботно уносит горы серебра.

— Ты решил, что хозяева благ скупы, только судя по своей нищете,— ответил я,— ведь тому, кто забывает свою жадность, великодушный и скупой кажутся одинаковыми. Да, что такое золото, известно пробному камню, а нищему известно, кто такой скряга!

— Я это говорю потому,— воскликнул он,— что они приставляют к дверям слуг и держат откормленных грубиянов, чтобы те не пускали к ним почтенных людей, толкали в грудь чистых праведников и говорили: «Никого нет дома!» Да, они говорят правду!

О тех, кто разума лишен, кому паренье незнакомо,
Привратник хорошо сказал: «Не ждите, никого нет дома».

— Это происходит потому,— ответил я,— что они доведены до крайности попрошайничеством всяких просителей и повержены в отчаяние домогательствами нищих. Ведь ум не поверит, что глаза нищих насытятся, если даже все пески пустынь превратятся в жемчуг.

Не насытят жадных глаз мирские блага,
Как колодец не наполнится росой.

Где ты много претерпевшего и много горя испытавшего человека ни встретишь, ты сразу заметишь, что он, полный жадности, бросается в дела, влекущие за собой много бедствий, не остерегаясь последствий, не страшась Господней кары и не различая дозволенного от недозволенного.