Гулливер у арийцев

нетребовательный. Я предпочитаю получать помесячно, и

притом, естественно, вперед.

— Вы очень торопитесь, Штеффен, и слишком много го-

ворите. Я прекрасно знаю, что вы скромный и нетребова-

тельный человек, поэтому вам пока хватит двадцати фун-

тов. Никакого жалованья я вам платить не собираюсь, бу-

дете получать сдельно. Пишите расписку, подпись — Браун.

Этой фамилией пользуйтесь всегда при телефонных раз-

говорах со мной.

138

Итак, мы договорились, господин Браун. Оставьте мне

свой телефон, запишите мой.

Здесь, в Лондоне, можете не особенно стеснять себя и

<не> проявлять чрезмерную осторожность, — «Интелли-

дженс-Сервис» занята другими делами. В качестве первого

поручения я вам предлагаю проделать следующее: здесь, в

Лондоне, уже несколько недель живет берлинский адвокат

Прейсс. У нас есть сведения, что он получает из Германии

непосредственно, а также кружным путем, материалы о

мнимых жестокостях в концентрационных лагерях.

Кстати, Браун, вы себе не представляете, как на нас кле-

вещут. Вы не поверите, как живется разным прохвостам у

нас в концентрационных лагерях!

Далее следует описание прелестей Дахау и Ораниенбур-

га.

Я внимательно слушаю и заявляю Гроссу:

— Вы меня убедили, свой ближайший отпуск я проведу

в концентрационном лагере.

Свиные глазки пытаются меня просверлить.

— Я с вами, Браун, только теряю время. Слушайте, что

вам говорят, и не притворяйтесь кретином. Итак, мне необ-

ходимо, чтобы вы получили доступ к этим письмам Прейс-

са и приносили их ко мне на самое короткое время. На-

деюсь, вы поняли? Всего лучшего. Да, ведь вы не написали

мне расписку.

— Видите, господин Гросс, меня очень удивляет, что ва-

ше уважаемое начальство требует от вас расписок. Я знаю

случаи, когда расписки попадали в чужие руки и из этого

не выходило ничего хорошего.

— Браун, не валяйте дурака и пишите.

Я смотрю на Гросса, посвистываю, беру карандаш и пишу

печатными буквами расписку. Ухожу. Вдогонку доносится

ругань.

«Двадцать фунтов — это немного, но все же нечто весо-

мое, в особенности когда ваш капитал измеряется шиллин-

гами. Сегодня мы с тобой, Штеффен, немного развлечем-

ся, а завтра примемся за работу. Главное — поменьше рве-

ния, как говорил Талейран. Обидно, что я не мог стать дип-

139

ломатом, я бы сумел себя показать, но и в качестве скром-

ного Брауна можно неплохо пожить. Ты, Штеффен, старая

лиса, небось уже думаешь о хорошем ужине, сигаре и еще

кое о чем? Смотри, Штеффен, не делайся легкомыслен-

ным, помни, что ты сегодня обрел потерянную родину. А

родина — великая вещь, Штеффен, в особенности, если у

тебя в кармане двадцать фунтов».

Откровенно говоря, я предпочел бы работать на других

хозяев — мои теперешние слишком грубы и плохо воспи-

таны. Кроме того, мне придется доставлять неприятности

людям, к которым я даже питаю некоторую симпатию.

Однако древние философы учили не руководствоваться та-

кими неустойчивыми критериями, как чувство симпатии и

антипатии; на первом месте стоит долг, в данном случае

долг перед собой. Как говорят англичане, благотворитель-

ность начинается у себя дома.

Я отнюдь не обладаю склонностью к приключениям, ост-

рым переживаниям,— нет, я предпочел бы жить в качестве

солидного буржуа с хорошим вкусом. Приходится, одна-

ко, подчиняться правилам игры, а основное правило гово-

рит — необходимо выиграть. Что же, попробуем сыграть

эту партию в покер. Я, кстати, считаю покер самой мудрой

игрой в мире. Что может быть приятнее ощущения, когда

ты догадался, что у противника две пары, а он делает вид,

что у него по крайней мере street.

В моей партии в покер у меня будут два противника —

один опасный, сдающий карты, второй — безобидный, па-

цифистский, не способный на блеф, неизвестно почему

севший за стол. Карты сданы, их разрешается только один

раз менять...

4

проснулся с тяжелой головой и не сразу мог понять,

где я нахожусь. По-моему, врачи и химики, зани-

ß маясь всякими пустяками, оставили в стороне одну

очень важную проблему: они должны были бы изобрести

препарат, немедленно нейтрализующий последствия бур-

но проведенной ночи.

Но довольно, Штеффен, философствовать, пора прини-

маться за работу. Честный труд дает силы, как говорит на-

родная мудрость.

В первую очередь, необходимо узнать, где можно встре-

тить Прейсса. Это оказывается очень несложным делом: мой

старый приятель близко знаком с ним.

В тот же день мы втроем обедаем в маленьком дешевом

ресторане. Я держу себя скромно и подчеркиваю свою на-

стороженность. Адвокат начинает рассказывать о послед-

них новостях из Германии, я его дружески останавливаю и

рекомендую помнить, что вокруг нас шныряют агенты ге-

стапо.

— Вот, например, я знаю, что этот молодой кельнер, го-

ворящий по-немецки, неслучайно прислушивается к нашей

беседе. Будьте уверены, он не пропустит ни одного слова и

сегодня же вечером сообщит кому следует, о чем мы гово-

рили.

Адвокат смотрит на меня с изумлением:

— Откуда вы это знаете?

Я многозначительно улыбаюсь и молчу.

Адвокат бросает на меня взгляд, полный уважения. Поч-

ва подготовлена.

После короткой паузы я продолжаю:

— Знаете, господин доктор, среди нас, эмигрантов, не-