Гуманисты эпохи Возрождения о формировании личности (XIV–XVII вв.)

Однако считается, что лучше ни один возраст не оставлять без хотя бы чего-то напоминающего учение и уже в первые годы ребенка, находящегося пока на попечении кормилицы, полезно знакомить с написанием букв. Только не надо здесь принуждать, вызывая у него отвращение[197] к тому, что пока не может доставить ему удовольствия. Много лучше последовать совету, согласно которому игры и развлечения, коими ребенка обычно занимают, должны быть так организованы, чтобы иметь некоторую пользу и для учения. Например, составив буквы из плодов, сладостей и других любимых детьми лакомств, пообещать ему эти лакомства, если он узнает в них буквы, говоря: «Эта кривая – буква “S”, этот круг – “О”, а полукруг – “С”» и так далее о других буквах. Эти первые упражнения могут показаться мало полезными, но если прикинуть, что к семи годам ребенок освоит столько, сколько полагается освоить с семи до девяти, а к девяти – столько, сколько полагается освоить с девяти до одиннадцати, то, беря во внимание его возраст, он предстанет сверх меры знающим, достигшим в учении весьма больших результатов. Когда будет замечено, что умом, сметливостью, физическим развитием ребенок достиг возраста, годного для обучения, нужно позаботиться, чтобы как можно быстрее он к нему приступил[198]. В этот момент отец должен направить все свое старание на подбор добродетельного и весьма сведущего учителя для сына, и с самого начала пусть берет лучшего, какого только сможет найти, – так рекомендуют наиболее авторитетные писатели. Филипп, царь македонский, пожелал пригласить Аристотеля, выдающегося философа, для обучения сына своего Александра, дабы он, постигая буквы алфавита, затем слоги и слова, овладел правильным и безукоризненным произношением; ни мудрый царь Филипп не обнаружил бы такого желания, ни выдающийся философ Аристотель не ответил бы на него согласием, если бы они не ведали, что знание первооснов, полученное от того, кто наилучшим образом их умеет истолковать, весьма помогает [преуспеть] в великих делах[199]. <…>

Посему очень внимательно стоит присмотреться к тому, кому вы доверите нравственное и умственное развитие ваших детей. Прежде всего моральные качества наставника должны быть безупречными: вопреки нашему намерению было бы допускать повреждение нравов ради образованности, ибо мы всегда предлагаем сочетать отменную ученость с добропорядочным образом жизни. Словом, наставник[200] не должен быть человеком порочным; он также не должен быть ни слишком суровым и жестоким, но и ни чрезмерно добрым. Пусть он постоянно ведет речь о предметах, добропорядочных и благопристойных, обучает похвальным нравам. Не сердится и не делает вид, что не замечает недостатки, которые должны быть исправлены. И любезно отвечает, когда ему задан вопрос; неожиданно пусть спрашивает тех, кто, не будь им вопросов, могли бы привыкнуть к безделью.