Гумилёв сын Гумилёва

Я не знаю физической природы этого феномена, как не знал его и Гумилев. Но Гумилев объединил явления, внешне различные, но имеющие, видимо, одну природу: поведение полководца или просто воина на поле боя, воздействие поэта на слушателей, оратора – на толпу. Уже в этом его несомненная заслуга. Как и положено убежденному материалисту и позитивисту, он попытался найти научное объяснение, которое можно использовать как рабочую гипотезу. Как и в случае с природой пассионарности, Гумилев начал поиск в правильном направлении. Найти биологический и физический смысл пассионарной индукции и связать с психической деятельностью людей – задача ученых будущего. Для гуманитария гипотеза Гумилева не кажется ни противоречивой, ни невероятной. Она достаточно убедительна, логична и красива. По сравнению с ней привычные нам фразы («массовый психоз», «обаяние сильной личности» и т. п.) — только набор слов, не объясняющих вообще ничего.

ВТОРАЯ ДОКТОРСКАЯ

Однажды Наталья Викторовна Гумилева пожаловалась мужу: — Знаешь, Лев, что-то стало скучно. <…> Что бы нам такое придумать, как бы оживиться, всё-то одни огорчения.

— Хочешь, я вторую докторскую защищу?

— Хочу.

Вот так Наталья Викторовна простодушно приписала своему благотворному влиянию новую амбициозную затею мужа.

Но им руководило не только тщеславие, а естественное для ученого стремление соединить свои мысли, разбросанные по статьям в научных журналах, в одной книге. Тогда пассионарная теория этногенеза, «в черновом варианте» подготовленная уже в начале семидесятых, явилась бы научному миру во всей полноте. Гумилев просто не мог не взяться за такую работу: «…нет в моей душе покоя, и не по моей вине, а по вине моей природы. Хочу написать книгу. Без этого мне жизнь не мила», — признавался он Борису Кузину еще в ноябре 1968 года.

«Мною руководило чувство, знакомое и вам, журналистам: публично высказаться, поделиться накопившимися мыслями, материалами», — рассказывал Гумилев корреспонденту «Ленинградского рабочего» в 1988-м.

Гумилев писал все свои статьи и книги от руки, затем их печатала машинистка. Когда она по какой-то причине отказалась работать, Наталья Викторовна решила помочь мужу. Она купила у своей московской соседки старую, начала XX века, пишущую машинку «Континенталь» и начала набирать диссертацию мужа. Прежде Наталья Викторовна печатать не умела, поэтому учиться пришлось на ходу, текст отстукивать «двумя пальцами».

В то время Гумилев еще «ходил в диссидентах», а поскольку он никогда не работал втайне и любил рассказывать друзьям и знакомым о своих идеях, то не удивительно, что вскоре пошел слух, будто Гумилев «сочинил какуюто антимарксистскую работу». Наталья Викторовна была уверена, что ее муж находился под постоянным наблюдением госбезопасности. А тут стали еще бумаги пропадать. Уезжая из Ленинграда в Москву, Гумилев оставлял в ящике письменного стола записку: «Начальник! Шмоная, клади на место и книг не кради. Л.Гумилев».

В конце концов «с большими трудами, с потом и кровью вся работа была напечатана», — вспоминала Наталья Викторовна. На титульном листе этой рукописи впервые и появился заголовок: «Этногенез и биосфера Земли».

На кафедре и на географическом факультете Гумилева поддержали. Еще одна ученая степень научного сотрудника выгодна начальству, если только сотрудник не претендует на новую ставку. Гумилев, уже давно доктор наук, на новую ставку не претендовал, ученая степень доктора географических наук была для него наградой нематериальной. Докторов наук много, но «дважды доктор наук» – редкость. А докторов, защитивших докторские диссертации не в смежных гуманитарных науках (допустим, в истории и филологии), а в гуманитарных (история) и естественных (география), вообще трудно отыскать.

23 мая 1974 года Гумилев вышел на защиту докторской диссертации. Он, как всегда, был готов к бою. Защиту начал словами: «Шпагу мне». Ему подали указку. Но воевать оказалось не с кем. Оппоненты были солидны, но доброжелательны – два доктора географических наук, Э.М.Мурзаев и А.М.Архангельский, и Ю.П.Алтухов, будущий академик, а тогда еще сравнительно молодой генетик, за год до Гумилева защитивший докторскую диссертацию. Ученый совет присвоил Гумилеву степень доктора географических наук, против был подан только один голос.

Однако триумф сорвался. ВАК неожиданно отказался утверждать новую ученую степень ленинградского историка. Ему пришлось ехать в Москву, где, по словам Сергея Лаврова, Гумилев в ответ на вопрос: «А кто же Вы все-таки такой: историк или географ?» «наговорил много лишнего и был провален. В Ленинград вернулся смущенный и несколько виноватый…»

Одновременно с отказом утвердить докторскую степень ВАК ввел Гумилева в специализированный ученый совет «по присуждению докторских степеней по экономической и социальной географии». Это выглядит чем-то вроде утешительного приза. Но почему же не присудить и саму степень, если ВАК, очевидно, оценил профессионализм Гумилева?