Гуннхильд, северная невеста

И это получилось легче, чем Гуннхильд ожидала. Здесь, на вершине кургана, самого высокого холма в округе, она успокоилась, как будто страхи и тревоги не посмели подняться сюда и остались внизу – как в ту ночь, которую она провела в Доме Фрейра вместе с Харальдом. И даже воспоминание о нем сейчас приносило отраду вместо прежней боли. Как никогда ясно, Гуннхильд видела, с каким незаурядным человеком свела ее судьба. Вот кому она охотно доверила бы и себя, и все свое наследство, и будущих детей… Как они могли бы быть счастливы, если бы судьба не развела их по разным сторонам поля сражений, не нагромоздила препятствий, возникших до рождения Гуннхильд, а то и их обоих… Перед ней стояло его лицо – с золотисто-рыжей бородой и ясным взором серо-голубых глаз, светлое, будто солнце…

Закутанная в синий плащ из толстой шерсти, Гуннхильд сидела на вершине кургана и сквозь входное отверстие шалаша смотрела, как гаснет закат вдали, над невидимым отсюда морем. Солнце пылало, погружаясь во тьму, над ним клубились багряные и черные отблески среди облаков, и казалось, будто там вьется бесчисленное множество духов. Отпустив мысли, Гуннхильд просто смотрела, погружаясь взором в нескончаемые оттенки голубого, серого, сизого, тускло-желтого, бледно-лилового, но сильнее всего притягивало расплавленное золото, разлитое по самому краю небосклона. Ворота иного мира открывались, чтобы впустить домой богиню Сунну, утомленную дневными трудами. Вот она входит в пышный сад, где ветви деревьев пылают червонным золотом, тоже чернеющим к ночи. Мать усадит ее к огню, служанка снимет с нее башмаки, подаст молока и хлеба, и мать станет расчесывать ее янтарно-золотые волосы, спутанные ветрами поднебесья. Равномерно и бережно скользит золотой гребень по янтарной волне, из волос Солнечной Девы вылетают искры – вон те, что еще вспыхивают среди чернеющих облаков… Золотое кольцо закатилось за тучи, и сумрачные великаны будут искать его всю ночь, шарить в потемках, надеясь осветить свою унылую страну… А завтра Сунна вновь вынырнет из моря, сияющая, освеженная сном, и от улыбки богини зарумянятся облака, тронутся в путь, будто овцы, которых юная пастушка гонит на зеленые склоны…

И чувство счастья, легкое и вроде бы беспричинное, вдруг наполнило душу Гуннхильд, потекло теплом по жилам. Она так отвыкла от этого ощущения легкости и душевного тепла – наяву, – что невольно закрыла глаза и задержала дыхание. И ее понесло туда, в край текучего золота на черно-синем шелке неба…

– Госпожа, проснись же ты!

Кто-то дергал ее за ногу. Гуннхильд не сразу пришла в себя, но в нос ударило душной вонью немытого тела и мгновенно вернуло ее из мира сновидений. Она лежала на подстилке в шалаше из еловых веток, под боком ощущалось что-то твердое, а над ней наклонился человек, которого она не видела в темноте, но легко опознала по запаху – Кетиль Заплатка.

– Что такое? – Гуннхильд приподнялась и торопливо отстранилась. – Что ты здесь делаешь? Зачем ты залез на курган?

– Пытаюсь тебя разбудить!

– Зачем? – Гуннхильд в ужасе села и отвела волосы от лица. – Да ведь я же пришла сюда увидеть вещий сон! Ты все испортил!

– Сон подождет! Сейчас самое главное творится наяву! Дурное дело творится! Эта госпожа, что из Эклунда, сегодня задумала что-то уж совсем нехорошее! Они с той колдуньей из леса, Уллой, устроились на холме неподалеку, и пусть меня стопчет Слейпнир, если это две потаскухи не затеяли петь вардлок!

– Что? – Спросонья Гуннхильд плохо соображала, тем более что сообщение Кетиля казалось невозможно жутким.

– Да пойдем же со мной! – Кетиль схватил ее в темноте за руку своей заскорузлой рукой, и Гуннхильд поспешно высвободила пальцы. – Я тебе их покажу! Это здесь недалеко! Для вардлока нужно выбрать местечко повыше, но залезть на Фрейрову могилу они не посмели и засели со своим трехногим котлом на другом холме. Тут и двухсот шагов не будет! Идем со мной скорее, иначе вещих снов уже не понадобится!

Гуннхильд встала и вслед за Кетилем выползла из шалаша. Пошарив среди ветвей, забрала и Ключ от Счастья. Ростовой топор – не самое подходящее оружие для девушки, но другого не было, а идти к ведьме с пустыми руками было слишком жутко.

Ключ от Счастья очень пригодился Гуннхильд как посох – когда она спускалась по крутому склону кургана по невидимой во тьме тропинке и потом шла за Кетилем, ничего не видя под ногами. Была уже полночь, круглая луна сияла в вышине и освещала вершины холмов, но здесь, у подножий, разливалось море мрака.

– Вон они! – Ковылявший впереди Кетиль вдруг остановился, и Гуннхильд невольно наткнулась на него. – Видишь, наверху?

Гуннхильд всмотрелась. На вершине ближнего холма тлел огонек.

– Это они: госпожа из Эклунда и Улла. Домочадцы думают, что госпожа спит у себя, а она бегает по лесам! Будь дома ее муж, эта хитрость у нее бы не прошла, но пока он за морем, она вольна скакать ночами, как волчица, и наводить порчу на добрых людей!

– Но надо же позвать кого-нибудь! Сказать конунгу…