Гунны

– Да все было бы хорошо, если бы не они, – и на вопросительный взгляд Гая продолжил, – пока мы добрались наверх, эти не знающие промаха скифы, перебили всех стражников, а их там было почти три десятка.

– А мы еще отказывались, не хотели их брать. Хорошо царь скифов настоял. Эти скифы прирожденные воины. Будь тогда у Красса хотя бы тысяча таких, все могло бы закончиться в той злополучной битве совсем наоборот.

– Да уж, пусть избавят боги Рим от войны с этими варварами. Они могут погубить нашу цивилизацию.

– Рано или поздно Риму придется иметь с ними дело, – задумчиво ответил Луцию Гай. Новый царь скифов очень энергичен и, если его не отравят шпионы страны Серес, он почти наверняка скоро сможет объединить все кочевые племена от океана, который находится в тысячах миль отсюда на восток, и до скифов, живущих у северных берегов Понта Эвксинского²³. А это почти у самых наших границ.

– Хм, даже если он сможет объединить такое количество племен, то контролировать огромную территорию без постоянных опорных пунктов он будет не в состоянии. Насколько я знаю, таких у скифов немного.

– В этом и спасение всех цивилизаций. Боги, наградив с лихвой скифов воинскими талантами, храбростью, силой и выносливостью, дали им чрезмерное свободолюбие, честолюбие и чванливость по отношению друг другу. Почти каждый кочевник, став вождем даже самого захудалого племени, начинает мнить себя более великим, чем другие, начинает завидовать более удачливому соседу и при удобном случае не упускает возможностей напасть на него и ограбить. Такие, могут признать власть над собой только поистине великого вождя. А молодой царь скифов именно такой. Поэтому почти все они охотно повинуются ему. Еще ему покровительствует сам Юпитер, называемый скифами Тенгри. В это верят кочевники и даже я, – закончил Гай.

– Легат, поздравляю тебя с удачей, – сказал вбежавший в ворота центурион в доспехах высшего командного состава легиона. За ним следовали, сохраняя строй, когорты легионов.

– Настоящая удача нас ждет еще впереди. Нужно скорее пройти на ту сторону города. Сколько ты привел с собой, Самнит?

– Я оставил в лагере только три когорты, как ты и приказал. Остальные девять здесь.

– Надо разделиться, а то мы через эти узкие улочки будем до вечера добираться до северных ворот, – проворчал Гай.

Шесть тысяч легионеров, разделившись на три части, вышли к стене, под которой шло основное сражение между парфянами и армией гуннов. Гай, увидев на стенах лучников, стреляющих по другую сторону, крикнул:

– Фурий, Луций, вы со своими когортами на стены, пока лучники парфян нас не заметили. Остальные за мной на ворота и вон из города.

* * *

– На этом все, царь. Остальное ты знаешь, – закончил свой рассказ, улыбаясь Гай.

Я посмотрел в сторону идущего сражения. Как и ожидалось, аланы и римляне легко смяли центр парфянской армии, которая через мгновение превратилась в тысячи бегущих в панике людей. В след за центром, левое крыло парфян тоже стало отступать. Но в отличие от центра, преимущественно состоящего из пехоты, конных парфян догнать было тяжелее. Кочевники, не отвлекаясь на бегущую парфянскую конницу, занялись уничтожением пехоты.

– Царь, – обратился ко мне Гай после того, как к нему подошли несколько центурионов и безоружных воинов в доспехах парфян, – командующий парфянской армией Сурена и наместник Маргианы Вонон просят принять их.

Я повернул коня к парфянам и, посмотрев на них, делая вид что недоволен, нарочно растягивая слова выговорил:

– Ну, и чего же я хочу?

Парфяне, переглянувшись, склонились в глубоком поклоне.

«Да-а-а, быстро я свыкся с безграничной властью» – подумав это, произнес:

– Ну, что застыли? Говорите, чего хотели.

– О, владыка, мы не смеем хотеть, но восхваляем твою непревзойденную воинскую мудрость, благодаря которой гунны одержали сегодня, несомненно, великую победу. Но сжалься, прояви не менее великую милость, чем твоя победа и пощади моих воинов. Клянусь Ахура Маздой и священными духами предков, я и эти воины еще верно послужим тебе в завоеванном тобой Маргуше.

– Угэ, пошли людей, пусть прекращают добивать дахов и стягиваются все сюда.

– Как зовут тебя, ага²⁴?

– Мое имя Сурена и я был командующим этой армией, – снова склонился в поклоне он.

Я посмотрел на него. Парфянину на вид было лет тридцать.

– Не сын ли ты Сурены, который разбил и взял в плен этих римлян четырнадцать лет назад?

Сурена проделав повторный почти реверанс, ответил:

– Да, мой владыка.

– А это кто? – показал я рукой на второго парфянина.

– Я сатрап Маргианы Вонон, – ответил он.

– А где Спаларис? Его гвардия уже давно сложила оружие.

– Он погиб, римляне сразили его.

– М-мм, жаль. Ну да ладно, мне не нужна ваша Маргиана и ты остаешься ее хозяином. Так что принимайте гостей, и я хочу воспользоваться вашим гостеприимством и выпросить у вас кое-что.

Сурена и Вонон недоуменно переглянулись. Вонон более искушенный придворный сановник и политик, чем Сурена (все-таки он был больше воином, чем дипломатом), изрек первым: