Гурджиев и Успенский

Гурджиев дает подробное толкование этой аллегории: “Мы представляем собой точную копию такой упряжки, – говорил Гурджиев в одной из своих бесед 1923 года. – Один ум нельзя назвать человеком, как сидящего в трактире возницу нельзя назвать возницей, выполняющим свои функции. Наш ум похож на кучера, который сидит дома или в трактире и развозит пассажиров только в мечтах. Как нереальны его поездки, так же никуда не приведут попытки работать с одним умом… Сила, способная изменить нас, – это не ум, а тело и чувства. К несчастью, наши тело и чувства устроены таким образом, что ни на йоту не беспокоятся ни о чем, пока они счастливы. Они живут ради момента, их память коротка. Один ум живет для завтрашнего дня. Каждый аспект имеет свои достоинства. Достоинство ума в том, что он глядит вперед. Но только два других аспекта способны ‘делать’[469]”.

Каждое последующее тело “вырастает” из предыдущего, но вовсе не является необходимой частью человека. Физическое, или плотское тело может обходиться без других тел, обладая всем необходимым для жизни. Оно имеет в себе все субстанции, из которых состоят высшие тела, но субстанции эти в нем не кристаллизованы и управляются функциями физического тела. Но физическое тело само управляется несогласованными и противоречивыми желаниями, зависящими от внешних влияний, и в случае, когда господствует физическое тело, все другие тела тоже зависят от него и воспринимаемых им внешних влияний. В том же случае, когда в человеке управляют высшие функции, физическое тело перестает зависеть от случайностей и управляется его постоянным “Я”. Эти два случая – первый, когда господствует физическое тело, и второй, когда господствуют “Я”, воля и сознание, – Успенский изобразил следующими двумя схемами:

Обыкновенный человек живет, движимый хаотичными импульсами желаний. “Внутри обычного человека нет хозяина, а там, где нет хозяина, нет и души, – говорил Гурджиев в другой беседе 1924 года. – Душа – цель всех религий, всех школ. Но это только цель, только возможность, а не факт”[470].

Только человека, обладающего всеми четырьмя развитыми телами, можно назвать человеком в полном смысле слова, вторит Гурджиеву Успенский. Такой человек обладает многими свойствами, которыми обыкновенный человек не обладает и которые он себе приписывает. Одно из таких свойств – бессмертие, которое получает человек, когда приобретает четвертое тело.

Другой любимой гурджиевской аллегорией, на которую ссылается Успенский в своей книге, является аллегория дома, состоящего из четырех комнат или имеющего четыре этажа. Человек живет в самой убогой комнате или на самом низком этаже, не подозревая, что он обладает многими сокровищами, и особенно четвертой комнатой или высшим этажом, получив доступ в которые, он становится господином всего дома.

О душе, или теле желаний Гурджиев говорил следующим образом: “Если говорить о душе, то следует объяснить, что есть несколько категорий души, но по-настоящему назвать этим именем можно только одну из них”[471].

Это высказывание интересно сопоставить с тем, что пишет апостол Павел в “Первом послании к Коринфянам”:

“Но скажет кто-нибудь: ‘как воскреснут мертвые? И в каком теле придут?’ Безрассудный! То, что ты сеешь, не оживет, если не умрет. И когда ты сеешь, ты сеешь не тело будущее, а голое зерно… Но Бог дает ему тело, как хочет, и каждому семени свое тело. Не всякая плоть такая же плоть: но иная плоть у человека, иная плоть у скотов, иная у рыб, иная у птиц. Есть тела небесные и есть тела земные; но иная слава небесных, иная земных. Иная слава солнца, иная слава луны, иная звезд; и звезда от звезды разнится в славе. Так и при воскресении мертвых: сеется в тлении, восстает в нетлении… сеется тело душевное, восстает тело духовное”. (15: 35–42, 45).

В этом месте достаточно завуалированно говорится о том, что человек обладает больше, чем одним телом. Однако апостол Павел пишет о человеке как об обладающем вторым (или душевным) телом, что не согласуется с гурджиевским учением.

Все религиозные учения стремятся указать человеку путь к духовному сокровищу, выступающему здесь как четвертое тело, утверждал Гурджиев, но имеется много путей: одни из них короче, другие длиннее, одни легче, другие труднее.

Низшие и высшие центры

Говоря о работе трех низших центров в человеческой машине, Гурджиев указывает и на два высших центра, которые он называет высшим эмоциональным и высшим интеллектуальным центрами.

Успенского поразило соображение Гурджиева о том, что два этих высших центра полностью развиты в человеке и функционируют должным образом. Он пишет об этом факте следующим образом: